– Мы направляемся к царю Иудеи Ироду Великому с посольством, – приветливо улыбаясь, сказал седобородый старец.
Авл Кассий мгновенно сник – надежда на щедрую мзду растаяла на глазах. Караваны послов не подлежали таможенному досмотру и с них не бралась пошлина. И тут случилось невероятное: старец полез в свои одежды, достал оттуда увесистый мешочек с деньгами и точным движением послал его с высоты седла прямо в руки декуриона, который поймал его одним движением – как кот зазевавшуюся мышь. Послышался характерный звон, и в голове декуриона мелькнула совсем уж бредовая мысль: «Неужели золото?!»
– Прими от чистого сердца, – сказал старец. – Из уважения к нелегкой солдатской службе. Разделите между собой поровну. А это… – тут он щелкнул пальцами, и в его руках, словно по мановению волшебной палочки, появилось великолепное копье. – Это лично тебе, декурион. Достойное оружие – достойному воину.
Уже и легионеры разделили и пересыпали в свои кошельки нечаянный и щедрый дар богов – золотые ауреусы*, и караван странных послов давно исчез вдали, а Авл Кассий никак не мог налюбоваться драгоценным подарком. Декурион знал толк в оружии, поэтому сразу оценил, сколько оно может стоить. Оценил – и почувствовал, как сильно забилось сердце; за это копье пришлось бы отдать оружейному мастеру почти все деньги, причитавшиеся ему за год беспорочной службы! И невольно похолодел – с какой стати ему выпала такая удача?
Авл Кассий невольно обратил свой взор к небу и увидел, как высоко вверху распластал свои крылья большой орел. Казалось, что вот-вот он спикирует вниз, на таможенный пост, и прежде не ведавший страха декурион непонятно почему инстинктивно втянул голову в плечи.
А в это время возглавляющий караван Мелхиседек, переглянувшись с Вифисарием и Гатаспой, загадочно изрек:
– Так предначертано, так тому и быть…
* * *
Дворец царя Ирода находился на западной окраине Ершалаима, в Верхнем городе. Это место господствовало над западным отрогом и отсюда посылались световые сигналы во все другие крепости Иудеи. Дворец окружала высокая стена. Северо-западная и западная ее стороны являлись продолжением городской стены и имели три башни, носившие имена Гиппия, погибшего в бою друга юности Ирода, Фасаила, покойного брата царя, и Мариаммы, бывшей жены царя.
Возле башни Гиппия находился водоем для хранения дождевой воды, а за ним двухэтажное здание, увенчанное парапетом с бойницами. Нижний этаж башни Фасаила имел крытую галерею, а на втором этаже находилась купальня и изысканные апартаменты. Башня была настолько великолепной, что выглядела как знаменитый Фаросский маяк в Александрии. Башню Мариаммы построили меньших размеров, но она была пышнее и разнообразнее обставлена.
Южнее башен находился главный дворец с двумя большими покоями, названными в честь Августа и Марка Агриппы. Кроме покоев имелось множество других помещений; некоторые их них были настолько велики, что в них укладывали спать до сотни гостей. Искусные мастера инкрустировали стены дворца редкими дорогими видами мрамора, а потолочные балки, необычно большой ширины и богато украшенные, изготовили из ценного ливанского кедра. Множество изысканных картин и скульптур радовали глаз, а все вещи домашнего обихода ювелиры изготовили из золота и серебра.
Снаружи дворца шел ряд галерей, украшенных колоннами с прекрасной резьбой. Их окружали зеленые лужайки и рощицы, которые орошались из глубоких каналов и прудов; вода в них освежалась и пополнялась каскадом бронзовых фонтанов.
