Однако времени не было. Времени не было ни для того, чтобы увести из отсека рабочих без скафандров, ни даже для того, чтобы получить подтверждение капитана.
– «Стайники» приближаются. Время вышло. Взрывайте, – сухо распорядилась Хоббс. – Немедленно.
– А капитан… – начал было другой руководитель бригады.
– Немедленно!
В поле вторичного зрения Хоббс отчаянно замигал синий аварийный маячок, обозначавший взрыв на борту корабля. Через долю секунды после этого по мостику прошла вибрация – след ударной волны.
Хоббс закрыла глаза, но жестокая синестезия не позволила ей уйти от действительности. Она все равно все видела: в самом низу, в инженерной строке таблицы организации работы экипажа замигала цепочка желтых огоньков – число пострадавших. Один из них почти сразу же сменился красным.
– Что это было? – спросил Зай.
– Отделение через двадцать секунд, – только и смогла выдавить Хоббс.
– Пора бы, – пробормотал Зай.
Капитан наблюдал за гораздо меньшим числом диагностических экранов, чем старший помощник. Наверное, он пока не видел, сколько людей пострадало.
Завершая свою работу, инженерные бригады молчали. Хоббс слышала только кряхтение, тяжелое дыхание и доносившийся издалека скрежет металла – это пришел в движение генератор.
Когда Хоббс удостоверилась в том, что задержек больше не будет, она улучила момент и отправила к взорванной переборке бригаду медиков. Через несколько секунд корабль должен был увеличить ускорение, чтобы уйти от сброшенной оболочки, и медикам в тяжелых скафандрах придется добираться до места по наклонным коридорам. Кроме того, «Рыси» предстояло уходить крадучись, нужно было на несколько секунд, пока не минует опасность, отключить генераторы искусственной гравитации и еще кое-какие механизмы. А медикам на дорогу до пострадавших членов экипажа могло потребоваться несколько минут.
Еще один огонек из желтого стал красным. Еще одна жизнь догорела.
Хоббс вернула свое внимание к главному воздушному экрану командного отсека. Удлиненный клин главного корпуса «Рыси» отползал назад от сияющего круга энергопоглощающей оболочки. Фрегат отступал, оставляя между собой и приближающимися «стайниками» раскаленную оболочку. Для того чтобы скрыть этот маневр от зорких датчиков «стайников», «Рысь» шла на холодных двигателях. Вода из канализационной системы фрегата служила реактивной массой. Корабль двигался с болезненной медлительностью. Первичный корпус «Рыси» на момент атаки «стайников» должен был оказаться всего в двухстах метрах от энергопоглощающей оболочки – а это было даже меньше ширины корабля.
«Хоть бы Зай получил свой щит», – с горечью подумала Хоббс.
Двое погибших, трое тяжело раненных и пробоина в обшивке без малейшего участия риксов. Но сейчас между «стайниками» и их целью парила раскаленная добела оболочка.
– Мы готовы, сэр.
– Удар через десять секунд, – сообщил вахтенный офицер.
– Молодчина, Хоббс.
Хоббс редко получала похвалы от капитана, но гордости не ощутила. Она только надеялась на то, что двое молодых членов экипажа погибли не зря.
Коллективный разум войска «стайников» заметил перемены в своей цели.
Вражеский корабль был совсем близко, до контакта оставалось чуть больше трех секунд. Но абсолютное время текло очень медленно в сравнении со скоростью мышления отряда. Лазерные импульсы, из которых формировался немудреный интеллект, постоянно пробегали из конца в конец колонны. Отряды порой бывали отдалены друг от друга на несколько тысяч кубических километров, и такое расстояние замедляло действие механизма принятия решений. Но данная группа «стайников» была настолько компактной, что их мысли передавались друг другу молниеносно, и у коллективного разума оказалось предостаточно времени для того, чтобы пронаблюдать за тем, как развивается ситуация в эти последние, драгоценные секунды перед столкновением.
