Мара и бровью не повел. Я смотрел на него и думал, что в описанной им картине кое-чего не хватает. Спросил:
– Мара, если вся информация хранится вовне, то есть отдельно от человека, то где же хранится культура как сущность, определяющая человечество? Я про культуру духа, про ту, которая формирует человеческий характер, а не ту, которая помогает писать песни и картины.
Мара кивнул, подтверждая правомерность вопроса, ответил:
– Культура строится на морали, а мораль – это всего лишь набор правил и стереотипов поведения. Как таковая, она все та же информация, которую люди вывели в отдельное понятие. Мораль – это такое себе «третье небо», если пользоваться терминологией все тех же гностиков.
Я посмотрел вверх. «Мораль» заполняла все видимое пространство черной тяжелой массой. Она все так же пульсировала, текла, неторопливо перемешивалась, давила на плечи и грозила влажным холодным наказанием. Я поежился. Мара продолжил:
– Доказательства этому очевидны. Если младенца поместить в совершенно отличный от нашего социум, младенец вырастет в существо, соответствующее этому социуму. Я говорю о психическом взрослении. Физиологически он, разумеется, останется человеческой особью. Именно потому, что культура и мораль находятся вне человека, взрослея, он черпает из тех информационных сфер, которые ему доступны.
– Но Маугли! Он же… это… вернулся к людям! – вдруг вставил Кислый, радуясь, что смог-таки поучаствовать в диалоге.
– Киплинг безбожно врал, – спокойно парировал Мара. – Маугли никогда не вернулся к людям, потому что он вырос волком. Тут работает все тот же механизм самораздувающегося человеческого эго, о котором я уже говорил. Людям льстит идея их уникальности и совсем не нравится мысль, что эта уникальность не прописана в генном коде человека, но приобретается через опыт по мере взросления. Говоря проще, новорожденную людскую особь невозможно назвать человеком разумным, ей требуется еще несколько лет, чтобы до этого уровня доползти. И это давным-давно известно ученым: мозг младенца находится в последней стадии формирования, даже кости черепа до конца не воссозданы. Если младенца поместить в социум волчьей стаи, можешь не сомневаться – он вырастет в волка. И доказательство этому имеется, и звучит оно просто: все люди разные. Помимо генетического наследия, на уникальность которого я не посягаю, люди рождаются и взрослеют в различных информационных секторах. Понятия «народность», «национализм», «демография», «менталитет»… короче, термины, описывающие социальные группы, – неспроста же они появились, а? Мы плаваем в разных информационных реках и, взрослея, становимся представителями того социального сектора, из которого черпаем необходимую нам информацию.
Мне вспомнилась политическая карта мира, и я подумал, что пестрая палитра, где каждое государство обозначено отдельным цветом, содержит куда больше смысла, чем кажется на первый взгляд.
Раскат грома, оглушительный, как глас Зевса, на несколько секунд прервал нашу беседу. Я снова посмотрел на небо, и мне в голову пришла мысль, что наша мораль, эта черная, тяжелая, изменчивая масса – одно из самых странных порождений человечества. Потому что единственная ее цель – карать.
– Так вот, парень, – произнес Мара, как только стихло эхо грома, – замочная скважина, она же наша центральная нервная система – это канал, через который мы подсоединены к информационному полю Вселенной. И у этого канала есть очень сильное ограничение.
