Ина сидела в своей комнате и думала о том, что с ней происходит. Да, взрослеют все. И все хотят нравиться. Но ведь не на пустом месте у неё возникли такие мысли. В секциях всё без изменений, в классе тоже. Может быть только одна причина – Радик. Высокий и красивый, за которым бегает теперь полшколы. А после спектаклей наверняка полгорода бегать будет.
Нравился ли он ей? И спрашивать нечего. Хотела ли она нравиться ему? Она не знала. Ей было приятно, когда он обращал на неё внимание. Ей было приятно, когда он хвалил её доклады в кружке. Но хотелось другого. Чего?
Ина вспомнила давний разговор с бабушкой. Когда та рассказывала, как познакомились мама Саша и папа Вика. Он ведь тоже красивый и был москвичом, модником, за ним девушки бегали. И старше мамы. Но приехал за ней сюда. Даже подрался с местными гопниками. Тогда, слушая бабушкин рассказ, она подумала, что хочет того же самого. Чтобы кто-то приехал за ней вот сюда. Или как Арис. Он искал Риану по всему миру. И нашёл.
Полузабытая тетрадь вспомнилась так ярко, будто Ина держала её в руках. Запахло пряностями и морем.
– Ина, к тебе можно? – раздался за дверью голос бабы Валеры. Ина удивилась. Лестница в мезонин крутая, бабушка давно по ней не поднималась. Что же случилось.
– Конечно!
Бабушка вошла в комнату, ненадолго опёрлась о косяк двери, восстанавливая силы, потом села на кровать.
– У тебя всё хорошо?
– Да, всё хорошо. – Ина удивилась ещё больше. Бабушка была добрая и мудрая, но такие вопросы задавала редко. Чаще это спрашивала мама. Особенно в последний год. И иногда заговаривала о мальчиках. Ина маму понимала, как и то, что её равнодушие к ребятам маму и волнует. А вот бабушка говорила совсем о других вещах. И вдруг пришла спросить о том же. Даже поднялась по лестнице.
– Ты хотела о Ромке спросить? Как я с ним дружу?
– Нет. – Бабушка осмотрела небольшую уютную комнату, мебель в которую сама и подбирала. И очень точно угадала. Ина комнату любила. – Нет, не о Ромке. И не о мальчиках. Я волнуюсь о тебе. Что-то происходит. Будь поосторожнее.
– Вызов гвера? – тихо и удивлённо спросила Ина.
– Не совсем. Не вызов. Но да, это связано. Тогда, два с половиной года назад, был вызов. Сейчас просто непонятное чувство, что у тебя что-то неладно… – Бабушка запнулась, потом поправилась: – Не неладно, а что-то странное. Сейчас вот совсем тревожно стало. Словно ты где-то очень далеко, куда мало кто добраться может.
Ина рассмеялась с лёгким смущением:
– Я на самом деле далеко была. Задумалась.
– О мальчиках? – лукаво улыбнулась бабушка. – Если бы не о них думала, не спрашивала бы.
– А вот тут уже я не знаю, – рассмеялась Ина. – О них или нет. Наверное, о том, почему я о них не думаю.
– Потому что не встретила того, о ком захочется думать. – Бабушка вздохнула и внезапно очень тихо сказала: – Я помню его. Он ушёл на войну в сентябре сорок первого. Добровольцем. И не вернулся. Мы тогда даже не поговорили. Да и были знакомы всего три месяца. Тогда это считалось очень мало. Он прислал мне одно письмо. Очень короткое. Потом его матери пришла похоронка. Он погиб под Ленинградом, из которого мы успели уехать. А Саша…
Ина молчала. Бабушка никогда о таком не говорила. И никто в семье. О войне вспоминали, и часто. О тех, кто погиб. Но о том, что…
– Саша? Так ведь твоего дядю звали? Он ведь тоже молодой был. Или это другой?
Бабушка взглянула на Ину неожиданно молодыми и грустными глазами:
