Солнце еще не взошло. Сквозь туман пробивались огни. Оранжевые над живыми скульптурами, красные над реалами Макуны и службами Эл Пи, нежно зеленоватые над жилыми кварталами. Редкие башни МЭМ смутно просвечивали сквозь туман как чудовищные белые айсберги.
«ГЕРМЕС» ГОТОВ К СТАРТУ.
СОВЕТ У-РЕГИОНА ПОДАЛ В ОТСТАВКУ.
ЮЖНЫЕ КЛАНЫ ВОЗМУЩЕНЫ ДЕЙСТВИЯМИ СВОБОДНЫХ ОХОТНИКОВ.
Я уже не принадлежу Земле, подумал Калхас.
Ни доктор Джаун, ни отставка Совета У-региона меня уже не волнуют. Наверное, это потому, что я знаю, что ни философия доктора Джауна, ни победа колоний не могут изменить ход истории. Почему худшие времена всегда выпадают на нашу долю?
Он вздохнул.
Прошлой ночью в кабельной шахте одной из башен МЭМ нашли труп молодого человека, предположительно лет двенадцати. Не Сеун, к счастью. Все равно по спине Калхаса пробежал холодок. Причина гибели неясна. Еще более странно то, что неизвестный молодой человек не зафиксирован в памяти МЭМ. Это действительно невероятно. Получается, что до того, как труп нашли в шахте, этого человека как бы не существовало.
Кто он?
Один из тех, что воспитываются матерями, получившими такое право за особые заслуги?
Говорят, что отряды Свободных Охотников на девяносто процентов состоят из подобных молодых людей. Агрессивность, не вытравленная Общей школой, ничем другим не стирается.
– Я оказался прав? – улыбнулся лайкс, увидев Калхаса.
– Абсолютно. У меня есть друг, я угощу его морской кухней.
– А почему не подругу?
– Но забывайся, лайкс.
– Прости. Но многим там нравится.
– Я был там один.
– Это кафе не для всех, – Лайкс понимающе улыбнулся: – Ты готов общаться с МЭМ?
– Мне кажется, да, – ответил Калхас. – Только, пожалуйста, не торопи меня. Это серьезнее, чей тебе кажется.
Он назвал цифровой код и лайкс странно замер.
– У меня всего тридцать пять секунд. Приготовься, лайкс.
– Только двадцать семь, – мягко поправил лайкс. Он уже получил точную информацию.
– Ты, наверное, часто беседуешь с людьми?
– Конечно. Я стою не в самом оживленном месте, но привлекаю внимание. – Правда, в последние двадцать лет люди стали раздражительными. Ты ведь знаешь, несколько лайксов в пригородах убиты. Меня тоже обвиняли в вещах, к которым я не имею никакого отношения.
– Может, на вас обижаются потому, что вы все знаете?
– А почему не обижаются на МЭМ? – возразил лайкс. – Мои знания память МЭМ. Я могу выложить тебе все, о чем знает человечество на данный момент, все равно это знания МЭМ, а не мои. Я всего лишь транслятор.
– Я понимаю.
Двадцать семь секунд.
Не так много, но и не так мало.
Редер беспримерно щедр. Время МЭМ бесценно. Двадцать семь секунд. Значит, вопрос следует сформулировать предельно четко. Где находится такой-то воспитанник?… Воспитанники Общих школ включены в память МЭМ, она контролирует каждый их шаг… Все же странно, что Афра не обратилась в Совет Матерей?… Она подняла большой шум вокруг исчезновения Сеуна, но в Совет Матерей не обратилась… Не знай Калхас Афру, он мог подумать, что ее больше интересует шум, а не судьба сына…
– Готов? – спросил лайкс.
– Тебе часто приходится помогать людям? Помог ты кому-то всерьез?
– Однажды ко мне подошел человек, – улыбнулся лайкс. – Ну, знаешь эту болезнь, слышал, конечно, она известна сейчас как синдром Клепова? Человек спокойно живет, у него интересное дело, дом, друзья. У него интересная женщина. Он достигает третьего, а то и второго уровня жизни и получает право на личный код МЭМ. Но однажды он вдруг просыпается в слезах и понимает, что жизнь не удалась. Особых причин не видно, но даже самый сильный человек может бросить все и уйти в колонию. А слабые попросту обречены. Им не помогают слова и лекарства. Они гаснут на глазах. Говорят, синдром Клепова проявляется только в Мегаполисе. Этой болезни не знают ни на дальних биостанциях, ни в кланах, ни на Поясе. Так вот, однажды ко мне подошел такой человек, Калхас. Он заговорил очень откровенно. Со мной все говорят откровенно, – улыбнулся лайкс. – Может, потому, что я не человек.
