– Да, но…
– Никаких «но», пап. Я домой.
Так морально я не уставала с прошлых тетиных посиделок, когда те, в свою очередь, допрашивали меня о личной жизни. Это похоже на такую традицию: чужой жизнью интересуются те, кто ее напрочь лишен.
Развернувшись, я услышала позади: «Рин, не сердись на меня», но уже было поздно. Я пропустила эти слова мимо ушей. Ничего не хочу слышать, тем более от человека, который сам пожинает плоды своей глупости.
***
Дома матери я не застала. Это хорошо, меньше вопросов.
Та в последнее время засиживалась на работе, поэтому моя замкнутость оставалась без внимания.
На кухне сидела бабушка, что-то напевала себе под нос и медленно мешала ложкой чай. Я, молча, кивнула ей, а она мне в ответ. Так происходило наше общение.
Уроки делать не хотелось, и потому я принялась за вязание. Не без смущения скажу, что дело это я искренне люблю, хоть это и порицаемо «взрослыми» девчонками из моего класса. Алиса когда-то тоже вязала, но теперь об этом времени даже не вспоминает. Это, по ее мнению, было так… ошибкой, мимолетным потемнением рассудка. Теперь у нее другая жизнь и увлечения соответствующие. Друзья тоже не такие, как я. Она растет и развивается, а я стою на месте и не взрослею.
Иногда я думаю о том, как было бы неплохо завести того самого «мальчика», но и эта мысль сразу отпадает. Ранее казалось, что такой поворот событий отрицает только мать, но теперь и отец стал разделять ее точку зрения. Да и я, признаться честно, боюсь их.
Почти все в этом мире против меня, какая ирония. Даже старая подруга.
Боря не против. Я против Бори.
Дядя Алик – это дядя Алик, и этим все сказано.
«Какое имя-то красивое… Артур» – невзначай подумала я.
Когда-то я уже слышала это имя, но это было так давно. Я помню, это что-то сказочное. То, что обычно рассказывают детям для красочного сна. Как много времени прошло. Словно, это из другой жизни, прожитой ранее. Потому и воспринималось все как видение.
До сегодняшнего дня мне не встречались люди с таким именем.
«Артур»…
– Друг тебе нужен, вот что. – Сказал дядя, прищурив глаза.
– Ты мой друг.
– Я тебе не друг, – я нахмурила брови от такого резкого факта: – Я – семья. Семья – это другое. Тебе нужен кто-то с кем ты можешь быть более откровенной.
– А с тобой я откровенной быть не могу?
– Не можешь. У нас 20 лет разницы. Я – взрослый мужчина, ты – растущий ребенок. Мы живем в разных вселенных и переживаем разные события. Мы два поколения. Ты еще не заработала тот опыт, что есть у меня. Даже не думай об этом.
– Прекрасно, – прыснула я со злости: – теперь и ты не видишь во мне личности. Как это сейчас говорят? Обесцениваешь?
Он встрепенулся.
– Ну, вот уж нет! Если так и было – я бы с тобой вообще не разговаривал. Ринка, ты хороший человек и поболтать с тобой приятно, но тебе будет вредно дружить со мной. Ты же сама знаешь, какой я. К тому же друг всегда придет на помощь, а я могу к тебе прийти только рано утром перед работой, если ты в школу не ушла. Ну, не сердись на меня, я же из благих намерений.
Я отвернулась от него, но обиды не чувствовала.
Да, я-то знаю какой он непостоянный человек. Вроде взрослый, а сам в проклятья верит. «Порода»… Сама удивляюсь, почему я все еще общаюсь с ним. Времена, когда я сидела у него на коленках, давно прошли. Теперь такое за домогательство нынче считается.
Может, просто другой помощи мне не отыскать. Хотя и он не спросит.
