Тот самый, искать которого велел Сэмсон.
Торговка поймала взгляд Яссена, перевернула очередной сосуд и обтерла руки о полотенце, обмотанное вокруг широких бедер.
– Что желаешь? – спросила она хрипловатым голосом.
– Стакан чая и пирог, будьте добры.
– Сегодня твой день. Мне как раз привезли свежие листья прямиком из раванских каньонов.
– Лучшего и не пожелаешь, – сказал Яссен и дважды приложил свой голокомм к углублению в прилавке. – Сдачи не надо.
Торговка кивнула и отвернулась к чайникам.
День нарастал, разогревая латунные пластины под ногами Яссена. К пристаням прибывали все новые суда с туристами и гастарбайтерами. Яссен еще раз проверил, плотно ли прилегает забрало, а женщина ловким движением перевернула сосуд и сняла крышку. Чай струей полился в подставленный стаканчик. Закончив, торговка поставила его на прилавок.
– Чай горячий, держи за манжету, – сказала она. – И пирог не забудь.
Яссен схватил коробочку с пирогом и стаканчик, благодарно им отсалютовав. Отойдя от ларька, он потер пластиковую манжету, и на ней постепенно проявилось сообщение:
«Ищи под пристанью предсказаний».
Яссен почти улыбнулся: Сэмсон явно не забыл про его любовь к чаю.
Внутри коробочки вместо куска пирога лежало что-то металлическое и острое. Яссен поднял вещицу на свет: какая-то серебряная фибула, помещающаяся в ладони и выточенная в форме слезы. Яссен пригляделся: нет, скорее пера.
Он выкинул манжету и коробочку в мусорный бак, сунул фибулу в карман и пошел дальше вдоль набережной. Торговые ряды тянулись и тянулись приветственной процессией, встречая гостей славного Джантара. Яссен, попивая чай, рассматривал прилавки. Впереди он увидел ларек, владелец которого предсказывал грядущие невзгоды и радости. Ларек был такой же старый и покосившийся, как и чайный; на вывеске была намалевана женщина, читающая по ладони. Яссен стал подмечать закономерности, а, как известно, нет ничего опаснее закономерностей. Видать, совсем размяк Сэмсон в своем поместье.
У парапета рядом с ларьком стоял патруль из трех человек. На одном был ярко-лазоревый мундир капитана, на остальных двух – простая черная форма. У всех троих – шлемы с забралами и пульсеры на поясе. Они смеялись какой-то шутке, как вдруг капитан поднял голову и недовольно посмотрел на Яссена.
– Эй ты! – произнес он властно.
Яссен медленно опустил стаканчик. На пристани было не протолкнуться от повозок и торговцев. Если он побежит, патруль вмиг его схватит.
– Да-да, ты, с закрытой рожей, – повторил капитан, постучав себя по забралу. – А ну иди сюда!
Яссен подошел.
– Я что-то нарушил?
– Полностью опускать забрало на пристани разрешено только патрульным.
– Я этого не знал.
Яссен говорил спокойно, но капитан, видимо, счел его тон слишком наглым. Ударом ладони он вышиб стаканчик у Яссена из руки. Чай пролился на металлические пластины, мигом вскипая.
– Новые правила, – сказал капитан. – Опускать забрало могут только солдаты, все прочие должны оставлять лица приоткрытыми.
Подчиненные захихикали.
– Командир, он, видно, только что с моря. Ему нужно разъяснять на пальцах.
Яссен нахмурился. Краем глаза он заметил торговца у ларька с предсказаниями. Тот глядел безразлично, как будто наблюдать подобные стычки ему не впервой. Однако вдруг он подался вперед, опираясь ладонями на прилавок, и на запястье мелькнул вытатуированный бык.
Люди Сэмсона были рядом.
– Хорошо, – произнес Яссен.
