Король Гарлема - страница 31

– Я думал, ты отсыпаешься после работы, – удивился я.

– Какая к черту работа. Всю ночь лило. Тебе пить можно?

– Вроде врач не запретил.

– Тогда я сейчас, – Саша исчез за дверью и вскоре вернулся с бутылкой. – Это самогон. Я у братьев пять бутылок перед шухером взял, как чувствовал, что прикроют их лавочку.

Мы пили самогон, перед которым хваленое шотландское виски казалось дешевым пойлом настоянным на кирзовых сапогах, и смотрели на дождь, который все лил не переставая.

Через три дня безвылазного торчания в комнате я чувствовал себя так, словно меня накрыли ватным одеялом. Жизнь теряла остроту. А еще через два дня я вышел на улицу, купил в газетном киоске на углу подробную карту Нью-Йорка и стал тщательно изучать район Гарлема.

Гарлем – это место, где в Нью-Йорке зарождается ночь. Именно отсюда она наползает на город черными сгустками, сначала заполняя собой его бетонное и асфальтовое дно, а затем поднимается все выше, до самых верхушек небоскребов.

Я вступил в Гарлем на границе дня и ночи с его юго-восточной окраины. Под курткой у меня был легкий бронежилет, на голове парик – шапка курчавых черных волос, на лице грим, придававший моей физиономии кофейный оттенок. Кроме того, в наплечной кобуре находился здоровенный «магнум», раздобыть который в этом городе мне удалось без особого труда.

Неделя, проведенная за картой, и ежедневные поездки в Гарлем на такси, во время которых я изучал район в натуре, закрепляя теоретические знания на практике, позволяли мне вполне сносно ориентироваться на местности.

Мне по-прежнему был нужен Морозник, единственный человек, который мог пролить свет на то, что произошло со мной в Москве, и Нурет, которая знала, как его найти и до которой от бара Буша было всего несколько минут ходьбы. Но прежде чем возвращаться к Бушу, надо было найти тех типов на «Ягуаре» и основательно разобраться с ними, чтобы опять не стать удобной мишенью. Кроме того, у меня кончались деньги, и я намеревался потрясти мошну черных гарлемских братков. Занятие рискованное, но, по крайней мере, при этом ты чувствуешь себя мужчиной.

Стояли поздние сумерки. Я с беспечным видом двигался вдоль домов, в которых зажигались огни. В душе стоял легкий холодок, в точности такой же, какой я испытывал, стоя когда-то среди югов с узкой полуметровой полоской олова в руке. Нам предстояло разгромить почти вдвое превосходящую группировку речников или пасть под их натиском. Это было очень давно! И теперь холодок в груди казался мне старым знакомым, которому я был рад. Мне нужен был адреналин, чтобы не закиснуть в этом проклятом городе и не стать его частью. «Все мужские беды на свете происходят от нехватки адреналина, – иногда повторял Че-пер. – Тогда мужик превращается в буржуя, импотента и барана». И я, вспомнив эти слова, перестал часами бездумно торчать возле окна, а пошел и купил карту Нью-Йорка.

Мимо проезжали редкие машины, иногда попадались прохожие. Гарлем и днем никогда не был многолюден, разве что за исключением нескольких центральных улиц, а с наступлением темноты он еще больше пустел. Зато в это время можно было неожиданно нарваться на толпу бездельников, мающихся от скуки возле подворотни. Мне предстояло углубиться внутрь Гарлема на три квартала и подойти к бару «Амосадор», с которого я и решил начать свое дело. Первый квартал я миновал благополучно, в середине второго на пути попалась кампания черных шалопаев, которые косились на меня, когда я проходил в нескольких метрах от них, но задеть не решились. На мне был прикид крутого парня – набор барахла, который далеко не каждому по карману в этом районе и в которое здесь одевались серьезные ребята, занимающиеся серьезными делами. Правда, они в основном носились здесь на машинах, но иногда могли пройтись и пешком. Когда впереди уже была видна надпись над баром, горящая зеленым светом, дорогу мне преградила кампания из шести человек, три темных парня лет по двадцать и с ними три девицы. Все были навеселе. Я благополучно миновал и их.