Король идёт на Вы. Кофейная гуща - страница 10

Большая часть того, что говорят люди, – это просто самогипноз.

– Когда-то мы были с тобой дружны, – сказал король. Ты меня понимал по крайней мере. Я не могу похвастаться тем же в отношении тебя, но ты-то меня понимал, так мне казалось… Да. Что же теперь-то с нами случилось? Мы что, повзрослели, что ли?

Король смотрел в глаза своему отражению в зеркале. Отражение молча глядело в глаза королю, но ничего не отвечало.

Король выхватил меч и посмотрел на его лезвие. Синее.

Синее… Красное.

Больно.

Король напрягся.

Кровь пошла сильнее.

Синяя тоска ночи. Ты сидишь один в четырех стенах, и абсолютно ничего не можешь поделать со своим одиночеством. Раньше ты мог лечь спать и сказать, что непременно последний раз проводишь так вечер.

Но число таких вечеров перевалило за критический предел, и ты уже не можешь поверить своим собственным утешительным мыслям.

Король выхватил меч… «Ай, да что там, – подумал он, глядя в зеркало. – Я не могу покончить с собой…»

Король рубанул.

Осколки зеркала брызнули ему в лицо.

– Из чего сделан мой меч?! – закричал король, – Из чего сделан мой меч?!

«Свобода, – подумал король. – Свобода – это то, чего у тебя нет. И не будет никогда. И не было никогда. Тебе казалось, что ты выбрал тропу, которой идешь, а кто-то хитро улыбался тебе вслед. Всю жизнь. Ни у кого не было ее, этой свободы! У всех кто-то улыбался за спиной. И у того, кто улыбался, за спиной тоже кто-то улыбался. Кто?»

Я осторожно открыл дверь в комнату. Мягко ступая по осколкам зеркала, я подошел к королю и отдал ему чашку с кофе. Король посмотрел мне в глаза и сказал.

– Я сделал это.

– Да, Ваше Величество. Вы сделали это. Теперь вы совсем настоящий, как все люди. Надо будет купить Вам костюм.

Король отхлебнул кофе.

– Скажи, неужели для того, чтобы человеку стать настоящим, необходимо возненавидеть себя?

– Нет, Ваше Величество. Этого мало.

– Тогда что же… Что же еще надо?

Я поднял с пола крупный осколок стекла. Из него на меня смотрел немолодой уже человек с невыразительным одутловатым лицом.

Мешки под рыбьими глазами, трехдневная щетина.

Я улыбнулся отражению.

– Потом надо себя полюбить. Таким, какой ты есть.

Миша Гозман опроверг давнее доказательство невозможности существования живых существ в двухмерном мире.

Доказательство это, философское по сути, как оказалось, вовсе и не являлось доказательством, а было пустопорожним словоблудием, как и многие философские доказательства.

Заключалось оно в том, что двухмерное существо для сохранения своей цельности могло бы иметь только одно отверстие, которое бы оно использовало только для поедания пищи. Второе же отверстие, для вывода отходов от переработки пищи, оно бы иметь не могло. Таким образом, существование двухмерной жизни полагалось невозможным.

Другими словами, двухмерное существо не могло бы испражняться. Вот и все доказательство.

Миша нашел два слабых места в этой теории.

Первое. Априори полагалось, что в двухмерном мире невозможно существование пищи, перерабатываемой существом полностью и без отходов. Будь это не так, двухмерное существо могло бы обходиться без дефекации.

Тем более не предусматривалась возможность внешней переработки пищи существом при помощи какого-либо специального органа.