- Давно хотела тебе сказать, - прокашливаюсь в кулак, пытаясь сохранить серьезное выражение лица. – Ань, ты храпишь и ногами, когда спишь, брыкаешься.
По ее звонкому смеху я еще раз убеждаюсь, что жить вместе на постоянной основе нам нельзя. Уж лучше я пойду знакомиться с Цербером в очках, чем подругу потеряю. Конечно, может, и не разругаемся, но рисковать я точно не стану.
- А если серьезно? – продолжает настаивать она. – Место есть. Да и у тебя выбора особого нет. Смотри, последний раз предлагаю.
- Так я и говорила серьезно. Ты и правда храпишь, как наша кошка персидская. Занавески на окнах шевелятся.
По поводу места Алипатова не обманула. Ей однушка от бабушки досталась, в которой мы сейчас и находимся. Просторная, но до ужаса холодная. Не квартира, а морозильная камера. Но все равно, как только один шибко умный студент узнал про собственную недвижимость моей подруги, так костьми ложился, умоляя о встрече. Никто и не подумал, что ему прописка была нужна. Анька у нас красавица. К тому же не по годам умная. Ноги от ушей, коса до копчика, а глаза… глаза как у младенца. Насыщенного синего цвета. И вот разве можно мимо такой пройти? Нет, конечно.
- Так что делать будешь?
- Не знаю. Виталику звонить надо.
- И правильно. Он вас с этим паразитом свел, вот он пусть и разводит.
И развел. Правда, сначала заднюю давал и считал, что единственный выход из ситуации, который он может мне предложить, чтобы вину свою загладить – это переезд к нему. И больше, мол, без вариантов. Про друга-мошенника говорить отказывался. Стыдно было, наверно. По крайней мере, Сычева понять можно. Виталик у нас мальчик совестливый. Он и в детстве таким был. Я-то знаю. За одной партой всю школу просидели, а потом и в универ вместе пошли, прямо в одну группу.
- Тогда мне ничего не остается, кроме как идти заявление писать. Дохлый номер, но не дарить же этому гаду деньги. - А что? Пусть Витал в курсе будет, что я просто так это не собираюсь оставлять.
- Какое еще заявление? – настораживается он после секундной паузы.
- Друг мой, это мошенничество. Почему ему должно все сойти с рук?
- Ну да, – как-то рассеянно подтверждает он мои слова и просит дать ему время, чтобы позвонить какому-то общему знакомому.
Я еще продолжаю с ним разговаривать, а он уже трубку бросил.
Вздыхаю и смотрю, как Анька постельное белье из шкафа достает. Вот что значит настоящая подруга. Девушка сразу поняла: даже если переезжать к ней я отказалась, то сегодняшнюю ночь точно ночую здесь.
Да! Теперь можно и переодеться. А при таком холоде нужно натягивать на себя всё, что в сумке есть. Кстати, почти так и я сделала. Колготки с начесом снимать не стала, прямо на них штаны спортивные надела. И в свитер влезла, под которым водолазка была. В зеркало на себя смотрю и капусту вижу. Ага. Сто одежек, блин. И волосы в разные стороны.
- Да красивая, красивая, – смеется Алипатова, когда я на отражение свое морщусь.
Обычная. Длинных волос нет. Рост маленький, Витал, вообще, в детстве полторашкой обзывал. Глаза стандартно зеленого цвета. Не страшная, нет. Скорее просто милая.
- Угу. Ты еще красивых не видела. Я сегодня с одной столкнулась на вокзале. Не девушка – там целая львица. Но на-а-а-аглая. Жуть.
- Кого не поделили?
Я уже в курсе, что будет, если знакомые про мой сон на скамейке узнают. Надо молчать.
- Назара. – Из двух зол, как говорится. Уж лучше я ей про Суханова расскажу.
