А Шубин ее не тронул, не выгнал даже. Он задумчиво рассматривал нежданную гостью, словно решал, стоит с ней откровенничать или нет.
– Что-то покойным Дорониным все начали интересоваться, – наконец вздохнул он. – Вот так бы при жизни интересовались…
– А при жизни он исчез, – напомнила Катя. – Скрывался ото всех… Мне и в голову не пришло бы преследовать его, он же взрослый человек. Но я не могла предположить, что он живет так. А вы?
– Я тоже, – кивнул Шубин.
Он больше не отрицал, что знаком с профессором, и это можно было считать прорывом.
Конечно, самостоятельно Катя никогда бы не додумалась приехать в этот тату-салон. Идея принадлежала ее недавнему сопернику, а теперь союзнику Денису Карпатову. Сам он настаивал, чтобы его иначе как Денни никто не называл.
Он подошел к ней в гостинице, объяснил, как вышел на Шубина. Катя была восхищена его сообразительностью – сама-то она не придумала ничего более путного, чем искать информацию в Интернете.
Но разговорить татуировщика Денни не сумел и надеялся, что это удастся Кате. Она в принципе легко находила общий язык с людьми. А еще Денни уверял, что она похожа на сестру Шубина. Все вместе это должно было сработать.
Первый испуг прошел, Катя уже вжилась в роль. Она теперь не думала ни о муже, ни о сестре с ребенком. Забыть прошлое и окунуться в игру оказалось совсем не сложно.
– Так зачем он приходил к вам? – Катя повторила вопрос, с которого началась беседа. – Зачем ему нужна была эта татуировка?
– Да я не знаю… Я и сам его не понял!
Беседа постепенно налаживалась. Татуировщик ничего не отрицал, не пытался отмолчаться и наконец начал говорить по существу.
– И все же татуировку вы ему сделали.
– Не сразу. Сначала я решил, что он сошел с ума. Нет, в самом начале я его вообще не узнал. Я же его не таким помнил – подтянутым, моложавым. А тут ко мне подваливает какой-то дед с потухшим взглядом. Самое обидное, что лет-то, если я правильно помню, ему было не так уж много, что-то около пятидесяти пяти. Не пенсионер даже. Но взял и превратился в развалину. Не знаю, как это произошло…
– Лет пять назад началось, – услужливо подсказала Катя. – Он тогда бросил все и исчез.
– Да, я слышал, но так, поверхностно, мы же с ним не друзьями были. Не хватало еще жизнь всех бывших преподов знать. Я был в шоке, когда он пришел сюда.
– А он сам что сказал?
Несмотря на потрепанный вид, соображал Доронин нормально. Странной была только просьба о татуировке, но здесь он ничего объяснять не стал.
Шубин отказался, но бывший преподаватель не собирался оставлять его в покое. Он облюбовал аллею неподалеку от салона, приставал к Шубину на улице, умолял и плакал. Доронин, надо полагать, вполне отдавал себе отчет, что оказывает психологическое давление, и делал это осознанно.
– И я согласился, – вздохнул Шубин, – не мог дальше это терпеть. Он и домой за мной бы поперся, а у меня дети мелкие совсем, им это не надо видеть. Да и потом, я Доронина еще студентом уважал. Честный мужик был, всегда по справедливости поступал, таких мало было.
– Он мог измениться, одна просьба с татуировкой чего стоит.
– Не думаю, что он так уж изменился. Я по глазам видел: нужна ему эта татуировка. Что-то беспокоило его сильно. Не знаю что.
– Вы не спросили? – изумилась Катя.
– Он не ответил. Мы всего один раз этой темы коснулись, он предупредил, что ничего не скажет, и на этом все. Я людям в душу не лезу. Я сделал ему татуировку бесплатно, потому что стыдно мне было за то, что он до такого состояния дошел. Вроде как лично я ни в чем не виноват, а стыдно.
