Под взглядом Родионова верный слуга чувствовал себя очень неуютно. Вроде бы ничего такого и не сказано, а вмиг превращаешься в постреленка, угодившего в цепкие лапы дворника.
– Упустили, хозяин, – нешуточно повинился Мамай, взмахнув в досаде рукой. – Шустрый оказался, стервец. Кто бы мог подумать! Но ничего, далеко не уйдет. Пароход-то в Россию направился, вот там-то мы его и встретим.
– Да-а, как же это вы так? – посмотрел Савелий на Мамая, но ответного взгляда не отыскал.
Татарин виновато потупился и отвечал:
– Не думали мы, что он из ресторана-то уйдет. Ведь все выходы перекрыли, а он через сортир удрал. Решетка там была слабая, выдернул ее, стервец! Хозяин, а кроме нас, ты за ним никого не посылал?
– А что такое? – насторожился Родионов.
Мамай озадаченно почесал затылок:
– Да за ним какие-то люди бежали, до самой пристани. Кто такие, мы так и не разобрались. Попытались за ними проследить, да они прямо растворились, дело-то ночью было.
– Странно.
– Во-во, и я об этом же! – подхватил Мамай.
– Ладно, выясним. Вот еще что, у меня такое чувство, что за мной кто-то наблюдает. Возможно, я и ошибаюсь, но ты постарайся посмотреть, может быть, кто-то действительно дышит мне в спину.
– Хорошо, хозяин, – пообещал верный Мамай. – Сделаю.
– Сейчас мне надо идти, – поднялся Савелий. – У Лизы день ангела, хочу купить ей букет цветов.
– Ну конечно, – энергично поддакнул Мамай, поднимаясь следом.
Савелий остановился у одного из цветочных магазинчиков. Витрина была красиво выложена нарциссами и фиалками. Стоили они недорого. Даже бедняку по силам купить небольшой букетик. Но Савелия интересовал розарий, приметный уголок Булонского леса.
Махнув тростью, Савелий остановил пролетку и живо распорядился:
– В розарий!
Молодой возничий понимающе кивнул и поторопил лошадку.
Несмотря на ранний час, ворота розария были открыты. В глубине аллей, под прозрачной крышей продавали ярко-алые розы. Садовник, старик с благородной внешностью, знал Савелия в лицо и поздоровался с ним издалека, вежливо наклонив голову:
– Вам, молодой человек, как всегда, розы цвета румянца?
– Да, отберите, пожалуйста, самые лучшие. Семь штук.
– Как вам будет угодно, – слегка поклонился старик.
Склонившись, цветочник стал выбирать подходящие экземпляры. Елизавета любила именно этот цвет. Не кричащие ярко-красные, не дерзкие с фиолетовым отливом, а именно такие, застенчивые, трогательные, будто бы наполненные невысказанной грустью. Вчера она обратила внимание на отсутствие кольца, и Савелию пришлось признаться, что оно нечаянно слетело с его руки. Елизавета сделала вид, что ничего не произошло, но обиду затаила. И теперь ему предстояло загладить вину.
– Пожалуйста, – протянул букет старик.
– Спасибо, – Савелий отдал деньги.
Суммы хватило бы еще на один букет, и старый цветочник был несказанно рад.
– У вас отличный вкус, – вдруг услышал Савелий за спиной чей-то голос.
Родионов резко обернулся и увидел того самого человека, с которым пару раз сталкивался на улицах. Выходит, что предчувствие не обманывало его.
– Вы разбираетесь в цветах? – спросил Родионов, разглядывая незнакомца.
Тонкие черты лица. Далеко не разбойничий вид. Аристократичен. Правда, слегка толстоват, но это не особенно его портит. Люди такого облика – частые гости в светских салонах.
– О да, конечно! – чуть напыщеннее, чем следовало бы, произнес мужчина. – Особенно в парижских.
