Король на краю света - страница 2

Позже Эззедин привел Исмаила посмотреть хранилище карт в Блистательной Порте ^>11, показал ему отдаленные уголки империи, где находились Сараево, Буда, Афины, Иерусалим и Каир – до них было так много трудных месяцев пути, в разлуке с Константинополем и птичками в клетках, любимицами Исмаила. В знак уважения к доктору мальчику разрешили посмотреть на глобусы и даже покрутить один из них. Эззедин наблюдал, как ребенок с беспокойством начинает осознавать вопрос размеров и расстояний.

– Неужели мы все живем на этой крошечной точке? Но как такое может быть?

Эта идея завладела разумом мальчика на целый месяц, и временами доктор отчаивался заставить сына понять, что к чему.

– Даже мама? Даже мои птицы? Даже ты? Все мы живем внутри черной точки? Но ведь земля снаружи не темная…

В конце концов Сарука преуспела там, где потерпел неудачу сам Махмуд Эззедин. Исмаил объяснил отцу:

– Посмотри, какими маленькими кажутся лодки на воде, когда мы стоим на вершине холма. Но они не маленькие, когда мы рядом с ними. Они не меняются, просто выглядят маленькими. И если бы какая-нибудь птица летела очень высоко, для нее мы казались бы достаточно маленькими, чтобы поместиться в одной точке.

В тот вечер Сарука поддразнивала мужа:

– Если хочешь, чтобы я сама занялась воспитанием мальчика, так и быть – поищу время, свободное от всех ежедневных забот.

На протяжении невыносимо влажного и холодного лета посла и его людей развлекали по приказу королевы, устраивая одно торжество за другим, но частенько они не могли есть большую часть подаваемых яств. Оставалось лишь созерцать спектакли и маскарады, танцоров и музыкантов, даже акробата-турка, который уже много лет состоял на службе у Елизаветы. Эззедин спросил его, как он оказался в Англии, но мужчина занервничал, не пожелал беседовать с бывшими соотечественниками, и даже деликатный подход доктора не помешал ему сбежать.

В первый же месяц посольство дважды увидело любимейшее развлечение королевы: кота, наряженного католическим папой, сажали на спину лошади и привязывали к седлу. Лошадь, задрапированная английскими знаменами, рысила по кругу, пока медведь, одетый в ливрею мистера Уолсингема ^>12, недавно скончавшегося государственного секретаря ее величества, не сбрасывал кота, чтобы разорвать его на куски.

– Это аллегория,– объяснила придворная дама Эззедину.

Доктор отвел взгляд, не желая смотреть, как умирает животное.

Главнейшие из членов посольства отправились кататься верхом с хозяином лошади, фаворитом королевы (который, как рассудили турки, совершенно очевидно являлся сожителем английской султанши в интимном смысле), графом Эссексом ^>13. Граф был рад поохотиться с парой соколов, привезенных послом в подарок ее величеству. Он счел посла достойным и общительным джентльменом и обнаружил, что главный советник Джафер бин Ибрагим «необычайно искусен в обращении с благородными птицами». Именно бин Ибрагим научил Эссекса произносить команды на арабском языке, которые хищники понимали лучше всего. Затем бин Ибрагим удостоился чести быть гостем за столом Эссекса и охотиться с ним наедине. Он часто беседовал с английским военачальником, задавая наивные вопросы, которые заставляли графа говорить без умолку, получая очевидное и предсказуемое удовольствие от возможности чему-нибудь научить невежественного, как ребенок, иноземца.

Бин Ибрагим поощрял членов посольства, которые говорили по-английски или на каком-нибудь языке, понятном англичанам, часами беседовать со странными обитателями этого странного места. Позже, в резиденции посла, он вызывал соотечественников по одному и лично выслушивал доклад обо всем, что они обсуждали, о всяком английском слове и интонации. Затем каждый получал дальнейшие инструкции о том, с кем следует пообщаться на следующий день и на какие темы.