«
Милка обвиняла его в том, что он не зарабатывает деньги, потому что ей было нечего больше ему предъявить, он был отличным соседом.»
Ребята за соседним столом начали громко и возмущённо обсуждать проблемы новых утеплённых комбинезонов, натирающих некоторые места. Министр достал блокнот и стал записывать, и с особым вниманием зарисовывать, загадочно улыбаясь, поймал Верин взгляд, сделал ещё более загадочное лицо и шепнул:
— Я забочусь о своих сотрудниках. Вам, кстати, комбинезон нигде не натирает?
— Нет, очень удобный комбинезон.
— Это хорошо. Но надо вам всё равно личный заказать, — он перевернул страницу, сделал ещё пару пометок, вернулся к предыдущей. Парни закончили обсуждать комбинезоны и начали обсуждать еду Булата и её последствия, министр перевернул страницу, потом махнул рукой и убрал блокнот, посмотрел на Веру:
— Булата не переделать. Если он в хорошем настроении, то он жжёт, но если в плохом... А его настроение зависит от погоды, у него на бурю старые травмы жалуются, а в Оденсе вся осень — сплошные бури.
— Пусть попробует мои таблетки.
— Думаете, поможет?
— Может.
— Так и запишем, — он опять достал блокнот, черкнул пару строк, дорисовал к комбинезону пару линий. Вера иронично спросила:
— Вас не напрягает столько знать о людях?
— Меня напрягает чего-то не знать. Когда люди, например, берут и говорят — «это место прослушивается, так что пойдём уйдём». И уходят. Вот это меня страшно напрягает. Куда вы ходили с госпожой Виари?
— К ней. Она учила меня готовить настойки из трав, фамильные секретные рецепты.
— О чём вы говорили?
— Мы готовили.
— И всё?
— Да. Легче?
— Не особенно. Я надеялся на её помощь в одном вопросе, раз уж вы ей так помогли, она должна была бы чувствовать себя обязанной и согласиться. Но она этот момент шустро просекла, и расплатилась так, как ей удобно. Ну ладно, поищем другой путь. Какие планы на вечер?
— Займусь письмами.
Министр помрачнел, Вера сделала вид, что не заметила, спросила ровным тоном:
— Из кабинета что-нибудь удалось спасти?
— Я распоряжусь, чтобы секретарь вам прислал, завтра.
— Хорошо. Спасибо.
— Допивайте и пойдём, я вас телепортирую.
Она отставила чашку и встала, он вопросительно посмотрел на нетронутый чай, потом на Веру, она прохладно сказала:
— Я не хочу пить чай. Вы хотели время — вы его получили. Всё.
Он нахмурился и отвернулся, стал перебирать амулеты, нашёл нужный и жестом подозвал Веру ближе, она подошла. Запах серого рассветника коснулся лица, так сочно, что хотелось открыть рот, чтобы попробовать его языком, министр перекатывал в кончиках пальцев амулет, как будто не знал, что с ним делать. Вера стояла молча и смотрела в стол, пока ей это не надоело, потом посмотрела на министра и поинтересовалась:
— Что-то случилось?
Он тихо сказал, как будто рассуждал сам с собой:
— Когда всё вот это... безумие только начиналось, Эйнис сказала одну интересную вещь. Что-то вроде того, что вы, как сэнс, каждому возвращаете то, что он даёт вам: вы радуетесь Барту — Барт радуется вам, к вам хорошо отнёсся Двейн — вы хорошо отнеслись к нему, вы не нравитесь Эйнис — она не нравится вам. И я в той же схеме. И ваше отношение ко мне — отражение моего отношения к вам, и причина у этого простая — ваша сила сэнса. И стоило мне надеть амулет, нивелирующий моё влияние на вас, как ваше отношение сразу изменилось. Что вы об этом думаете?
