— Не посмотрел, — глухо ответил министр, — она не встала на колени. Предпочла умереть.
— Знаете, почему?
— Нет.
— Потому что разочарование хуже смерти. Она стояла побеждённая, смотрела на вас, и думала — господи боже, как я могла когда-то всерьёз думать, что он классный? Почему я его не убила сразу, почему не убила потом? Нет же, пожалела, а теперь расплачиваюсь, так мне и надо. Если бы вы её не убили, она бы сама себя убила. Потому что такую ошибку совершают только раз в жизни, два раза её никакое сердце не выдержит, лучше смерть.
— Всё сказали?
— Нет, ещё два слова скажу.
— Вперёд.
— Уберите руки.
Он не пошевелился. Вера закрыла глаза и отвернулась.
Раздался какой-то шорох, министр прижал пальцем наушник, тихо сказал:
— Понял, выходим, — положил руку обратно Вере на колено. Убрал. Потом вторую руку убрал тоже, сел ровно, тихо сказал:
— Вы говорили, что когда кому-то плохо, то прикосновения помогают почувствовать себя лучше.
— Это не тот случай.
— Почему?
— Потому что когда вам говорят «уберите руки», это значит, что человеку не нравится, когда вы к нему прикасаетесь. Это новость для вас?
— Женщины часто говорят чего-то не делать, когда на самом деле хотят, чтобы это продолжалось.
— Но изнасилование почему-то является уголовным преступлением.
— Не является.
— Что?! — она повернулась к нему с круглыми глазами, он смотрел в сторону.
— Это урон чести семьи, мужчины семьи могут вызвать за это на дуэль.
— А если в семье нет мужчин?
Он молча пожал плечами, на лице была усталость, и непонимание, как они оказались вообще в этом разговоре. Вера продолжала смотреть на него, то ли ожидая объяснения, то ли всё ещё не выбравшись из оцепенения, министр смотрел на часы. Поднял глаза на Веру и тихо сказал:
— Женщины должны сами заботиться о своей безопасности, ходить с охраной...
— Я поняла, — медленно кивнула Вера, — я поговорю с Дарреном об охране. От вас. Господи боже... — она наклонилась и схватилась за голову, портя причёску, но ей было наплевать, внутри разгоралась истерика, хотелось кричать, хохотать до удушья, она быстро качалась вперёд-назад и шептала: — Господи, дикари, неандертальцы, как... Почему я здесь оказалась, боже, что я тебе сделала? Можно я очнусь в больнице после аварии, боженька, почему...
— Вера... — министр положил ладонь ей на плечо, она рыкнула:
— Уберите!
Он убрал, тихо сказал:
— Вера, сегодня был тяжёлый день, а вчера был ещё тяжелее, я понимаю, что вы устали, но я попрошу вас собраться и поработать ещё немного, это правда важно, это может спасти множество жизней. Если вы не готовы сейчас идти, я всё отменю и дам вам время на отдых.
— Я не устала.
— А что с вами?
— Я просто хочу уйти.
— Куда?
— Из этого мира.
— Хотите на третью квартиру?
— Нет, туда я точно не хочу.
— В комнаты во дворце?
— Может быть, попозже.
— Вы сегодня уже очень много телепортировались, ваш выход из телепортации затягивается всё дольше, мы начинали с трёх секунд, сейчас дошло до минуты, Док категорически не рекомендовал даже один лишний раз, а если вы пойдёте отдыхать во дворец, а потом в Чёрного Кота работать с Артуром, и потом обратно спать, это будет три телепортации, это слишком много даже само по себе, а с учётом вашего состояния, случиться может вообще что угодно.
