7.40.5 Пророчество от безумной жрицы и шутки святого Винни
Они вышли на центральную улицу рынка, сразу же погружаясь в толпу, Вера взяла министра за рукав, чтобы не потерять, и почувствовала, как её кто-то крепко схватил за вторую руку. Обернулась и увидела прямо перед лицом прозрачно-голубые безумные глаза старой женщины, которая держала её руку двумя руками и смотрела куда-то в невидимое, судя по приоткрытому рту, жутко удивительное.
Вера хотела что-то сказать, но женщина успела первой, вдруг без вступлений заявив:
— Это ты! Я вижу, я тебя вижу. Ты изменишь мир!
Голос у старухи оказался настолько звучный, что прокатился сквозь толпу, заглушив всех вокруг, и раскатился далеко по улице, оставив после себя тишину. Вера кожей ощутила, что на неё смотрят сотни людей, и взяла себя в руки, изобразила ироничную улыбочку и кивнула:
— Мир изменю? Круто. Войну не изменю?
— Войну никто не изменит.
— А что я ещё сделаю?
Женщина нахмурилась и молча изучала что-то в неведомом, а Вера изучала её — седые всклокоченные волосы, собранные в небрежную косу, доходящую почти до земли; белая рубашка и довольно неплохой сарафан с вышивкой, тем не менее, сидящий так, как будто хозяйке совершенно плевать на свой внешний вид; тёплая длинная куртка, подбитая мехом, застёгнутая на одну пуговицу. Из кармана свисал шарф, волочась краем по земле, на ногах были ботинки, шнурки крепко завязаны и обрезаны под самый узел, как будто тот, кто их завязывал, не хотел дать им ни единого шанса развязаться самостоятельно. Старуха вернулась в реальность и заявила:
— Ты изменишь дворец, много дворцов!
— Круто, люблю дворцы.
— И город!
— И города люблю.
— Будет огонь.
— Огонь тоже люблю. И детей люблю.
— Будут дети.
Вера промолчала, старуха медленно кивнула:
— Твои дети изменят мир.
— Супер. В какую сторону?
— В сторону... — старуха опять задумалась, нахмурилась и ответила: — Вверх.
— Летать будут? — с ироничной улыбочкой кивнула Вера, женщина распахнула глаза шире и воскликнула:
— Да! Железная птица, много птиц, летать! О, все, все будут летать!
— Самолёт построят, ага, неслабые такие дети, мне нравится.
— Твои дети... — старуха задумалась, потом резко перевела взгляд на министра Шена и схватила его за руку, часто закивала: — Дети, твои и чужие, много. Твои дети, ты дракон, дети дракона взлетят в небеса, на железных крыльях, я вижу! Большой корабль, и железная птица, все плывут и я плыву, я вижу.
— Класс, — кивнула Вера, достала из кармана монетку, разжала пальцы старухи и вложила ей в ладонь, ласково улыбнулась: — Знаете, есть один хороший человек, печёт обалденные кексики, вон там, сходите к нему, а? Расскажите, как он скоро станет богат и счастлив.
Старуха задумалась и кивнула:
— Он будет богат. И счастлив.
— Я знаю, но он пока сомневается. Вы бы ему намекнули?
— Да.
— Вот видите, как хорошо. Купите себе кексик, очень вкусно.
— Я буду есть кексик, — сурово объявила старуха, отпуская руку министра, чётко развернулась на пекарню и добавила, как откровение: — Вкусно, я вижу!
