Отыскав среди воинов женщин, Эванджелина отметила, что они тоже в меховых накидках, и нахмурилась, увидев кое у кого из отряда на головах куски меха. Некоторое время она пристально рассматривала их, а потом щелчком пальцев надела один на Лахлана.
Подняв руку, он похлопал себя по голове, а потом, скривившись, снял мех и водрузил его на голову Эванджелины.
– Этого я не надену. – Он взглянул вниз на Эванджелину, и губы у него задрожали в усмешке.
Добавив к его накидке капюшон, она потянулась, чтобы набросить его Лахлану на голову.
– Не возражай. Твой нос выглядит так, будто готов отвалиться. – Решив, что руки и ноги у него, должно быть, замерзли, она заменила его сапоги на меховые и добавила ему на руки меховые варежки.
– Сквозь них я не смогу чувствовать поводья, варежки сама носи, – закатив глаза, заартачился Лахлан и, сняв их одну за другой, сунул в руки Эванджелины, – а у меня есть лучший способ согревать руки.
Его большая ладонь опустилась ей на живот, и у Эванджелины перехватило дыхание – но не от холода, проникавшего от его руки сквозь тонкую рубашку, а от жара, разгоревшегося у нее внутри.
– Что, не можешь удержаться? – поинтересовалась она, откинув назад голову, чтобы видеть его.
– Да, не могу, – ответил Лахлан с дразнящим блеском в глазах и расплывшейся на лице порочной улыбкой.
Его длинные сильные пальцы поглаживали ее по животу, и в том, как он касался Эванджелины, было что-то странно нежное и приятное, похожее на то, как человек старается успокоить строптивое животное. Никто не касался ее так, и Эванджелина почувствовала, что против собственной воли отзывается на его прикосновение. Чувствуя, что с ее губ вот-вот может слететь тихий стон удовольствия, она изо всех сил старалась найти способ разрушить этот момент.
– Как думаешь, Магнус попытается перехватить нас прежде, чем мы достигнем Крайнего Севера?
– Нет, ему выгоднее заманить нас на свою территорию.
– Быть может, тебе следовало собрать более многочисленный военный отряд.
– Эванджелина, я тщательно отобрал воинов, которые сопровождают нас. Они самые лучшие, и каждый стоит по меньшей мере двоих.
– Что ж, придется поверить твоим словам. – Четыре дня назад Эванджелина не поверила бы ни одному слову Лахлана, но после того, что она увидела за последнее время, она подумала, что ее мнение о нем, возможно, следует пересмотреть. Его руководство воинами, его решительность и мгновенная реакция на похищение Иския вызвали у Эванджелины восхищение. Если бы она могла быть уверенной, что он на самом деле заботится о Фэй, ее тревоги по поводу его правления намного уменьшились бы. Но оставалась еще проблема – отсутствие у него способностей к магии. Сирена пользовалась своей магией не слишком умело, но она все же была чистокровной фэй. Хотел Лахлан этого или нет, но он неизбежно должен жениться – и поскорее.
– И как ты с этим смиришься, милая? Представляю, как это трудно для тебя, притом что с самого первого дня нашего знакомства ты мне не доверяла, – насмешливым тоном отозвался он.
– А как я могла доверять тебе? Ты всеми силами старался навредить Сирене, ты угрожал нам обеим.
– Тебе я не угрожал, тебя я поцеловал, – усмехнулся Лахлан.
Вряд ли Эванджелина забудет тот поцелуй: в тускло освещенной конюшне его лицо почти невозможно было отличить от лица его отца, и Эванджелина пришла в панику.
– Если помнишь, то это ты набросилась на меня. Ты стащила меня со стропил, так что я свалился на пол, хотя Сирена потребовала оставить меня в покое.
