– Тóрус, что есть будем? Брюхо урчит!
– Рыбы сейчас потихоньку наловим. Ты умеешь бредень делать?
– Нет, не жил на реке.
– Сейчас покажу, как его можно сделать.
Основой стали две длинных ровных ветки, выломанные в кустах. Основой самой сети стала верёвка, длинные мотки которой оказались в котомках прежних обладателей. Быстро сплетя сеть с ячейками примерно по три сантиметра, они взяли получившуюся снасть длиной метров шесть, разделись догола, и зашли в воду: решили и половить рыбу, и искупаться одновременно. Долго ходить с бреднем было опасно: слишком прохладная вода.
Но, и за небольшое время рыбы попалось в бредень достаточно: в основном, то были обычные и знакомые Владу окуни, которых почистили (вспомнилось это нехитрое искусство) и подкоптили. С огнём также проблем не возникло – вокруг было полно сухих веток и коры, а в котомках оказались кремни и кресала. Правда, огонь развёл Тóрус, Влад шифровался, но тщательно запомнил несложную технологию. От реки тянуло свежим ветерком, дым костра и запах коптящейся рыбы навеял радостные воспоминания о прошлой жизни в турпоходах: жизнь налаживалась.
Похоже, все стартовые проблемы в этом мире удалось преодолеть. Владу захотелось узнать, как дела у его мага-напарника, оставшегося в его мире. Удалось ли ему предотвратить гибель его друзей: весельчака Сашки Вихорева, крепыша Виктора Ляшенко, балабола Федьки Требухина, зануды Славки Зайцева? Даже такую сволочь, как Димка Блохин, которому многое прощали только за его маленькую трёхлетнюю дочурку Аську, которую все знали и любили, хотелось бы видеть живым. Но, все его друзья остались в прошлом мире. И ему теперь надо подумать, как здесь обустроиться побыстрей, понадёжней и получше. Надо было ещё кое-что выяснить у напарника:
– Тóрус, тебе этот бредень нужен?
– Нет, у меня дома получше есть.
– Я возьму себе его?
– Бери!
Влад упаковал просушенный бредень в приспособленную под переноску пока весьма скромных пожитков одну из взятых ими вчера у убитых котомку: она напоминала рюкзак-«почтальонку» на одной лямке из его мира, только сделанную из грубой холстины. Там покоились снятые с него вчера Тóрусом оковы и добытый у охранника кошель. В нём лежали пять медных (самые мелкие в Паннóнике), две бронзовые (к таким приравнивали десять медных) и две железные (их составляли десять бронзовых) монеты. Они наелись и отдыхали, набираясь сил.
– Бывал в Ѝстрополе? – спросил осторожно Влад, не желая показать своё полное незнание местной географии.
– К западу от Áквинума лигах в восьмидесяти?
– Ну. Трактир там знаешь?
– «Обломок кораблекрушения»?
– А почему ты именно его вспомнил?
– Да, в Ѝстрополе, он, по-моему, самый приличный.
– Так, знаешь?
– Ну, у меня там дел почти не было, так, несколько раз заезжал. А, что?
– Да, хотел уточнить кое-что, но, раз ты плохо те места знаешь, ладно, неважно.
Так, две точки его будущего маршрута понятны – на запад в Ѝстрополь через Áквинум. В столице надо попытаться попасть в тронный зал, и инициировать магию. Маловероятно, но попытаться стоило. Во второй точке – обзавестись документами, деньгами, и выполнить просьбу Вальда. Но, надо сбить Тóруса с воспоминаний о его расспросах про Ѝстрополь:
– А что ты знаешь про эти лáфровые оковы? – Влад вытащил их из котомки.
– Ты, паря, ими не свети лишнего: на них очень большой спрос, и крайне высокая цена. Тебя за них могут попытаться убить.
