События, после которых радикально изменилась жизнь не только самого Евграфа, но и его родителя, произошли полторы недели назад.
Агафангелу Тюрморезову казалось: с того дня прошла вечность. За десять суток психическое здоровье его пошатнулось…
Евграф спалил «совхозный» коровник и еще несколько построек, что располагались в километре от него. Лишь здесь, в коровнике, юный Тюрморезов сам поднес зажигалку к пучку прошлогодней соломы. А в остальных местах осуществил поджоги чрезвычайно ловко – чужими руками.
Поджигателями других построек стали взрослые дядьки – местные алкоголики.
Пожарам предшествовала длительная борьба за собственность – то самое «совхозное» достояние, которое числилось за акционерным обществом. Организация эта давно находилась на грани банкротства.
Все совхозные постройки предполагалось продать за долги. Ценность их, конечно же, очень мала. Главное – вместе с постройками отойдут к новым хозяевам земельные угодья. В деревне, где жили работники подохшего совхоза, не существовало единства мнений: как собираются использовать полученное достояние новые владельцы?
Одни говорили – на месте фермы выстроят дома для гастарбайтеров. Якобы, их пригласят в эти края для некого крупного промышленного производства, которое развернут в поселке неподалеку. Другие предполагали: у новых владельцев – планы организовать сельскохозяйственное предприятие. Но работать в нем, опять-таки, будут заезжие гастарбайтеры. В деревне работников не набрать. Даже если пригласить тех здешних алкоголиков, что еще не упились до смерти.
Планы завезти гастарбайтеров вызывали у местных жителей злобу.
Какая-то жизнь в совхозных постройках еще теплилась, кто-то там работал. Этим-то и воспользовался Евграф. Подружился с несколькими тамошними людьми. Все они настроены против новых хозяев. В определенный момент, снуя между совхозными строениями точно челнок, Евграф до того заморочил голову пьяненьким мужичкам, что они почти поверили, – даром убеждения младший Тюрморезов обладал отменнейшим, – якобы руководство совхоза требует от них срочно поджечь строения. То ли, чтобы они не достались «врагу», то ли, чтобы «свалить поджог на врагов». То ли для того, чтобы «враг» потерял интерес к «погоревшему» совхозу.
Зачем Евграф обманывал мужичков?
Поп Иван – он по-прежнему был во главе местного церковного прихода – пришел к выводу: младший Тюрморезов «окончательно свихнулся», наслушавшись разговоров, которые шли вокруг него. Были и другие мнения.
Некоторые в руководстве акционерного общества настаивали на том, что Евграф с самого начала все прекрасно понимал и давал всему происходившему совершенно трезвую оценку. Но ему нравилось издеваться над людьми. Поэтому Тюрморезов намеренно создавал вокруг себя истерическую, психопатскую атмосферу. Играл на чувствах недалеких полупьяненьких мужичков.
Агафангел Тюрморезов не разделял ни первой, ни второй точки зрения…
Отец Евграфа всегда был «не в себе». Только его психические отклонения прежде не были никем замечены. Был слишком замкнут и пришиблен, чтобы дать кому-нибудь повод заинтересоваться его душевным здоровьем. Теперь, когда на него обрушились переживания, их не вынес…
Агафангел считал сына героем, верил: сын совершил героический поступок, спасал земляков и родные края от «поругания». Идиотское издевательство над здравым смыслом, людьми казалось отцу подвигом во имя высоких идеалов.
