Король русалочьего моря - страница 25

Ректор, кажется, сказал просто – «взять»…

Он протянул руку наугад к первому попавшемуся – и еле успел её отдернуть, когда камень вдруг затопило ревущее пламя. Хотя нет, вот это было не так. Не просто успел – его спиной впечатало в колонну, так он отшатнулся, и понадобилась ещё минута, прежде чем он смог успокоиться.

Пламя. Проклятое пламя!

Так, может быть, это был знак, что камень выбран неверный. Как выбирать, он по-прежнему не понимал, поэтому рассудил, что самым разумным будет попробовать с ними по очереди. Рано или поздно…

Дверь вдруг снова проявилась и открылась. В залу влетел парень – высокий, ростом с Ксандера, но смуглый, с утянутыми кожаным шнурком чёрными волосами и блестящими, как маслины, глазами. Едва оглядевшись, он издал победный клич, сделал несколько па какого-то дикарского танца – впрочем, довольно ловко и изящно, приветственно ухмыльнулся Ксандеру (тот не удержался и улыбнулся в ответ) и рванулся к привлекшему его внимание камню.

Однако перед камнем, едва протянув руку – красивую, худую, впору девушке – он застыл, враз не то что посерьёзнев, а прямо весь посерев лицом, явственно исказившимся горькой мукой. Впрочем, должно быть, он просто волновался, потому что пламени никакого не возникло: выдохнув, даже зажмурившись, после долгого-долгого мгновения парень сжал камень в руке, и тот податливо вышел из своего гнезда, будто так и надо было.

Взявший уставился на камень так, будто не верил, что ему это удалось, а потом снова издал свой торжествующий взвой, ободряюще подмигнул Ксандеру и рванулся к двери, той самой, через которую пришел. Дверь вознамерилась уже захлопнуться, но смуглый успел и в последний момент вставил носок сапога в щель, а там и рукой её распахнул снова. При виде тамошней тьмы он снова помрачнел, сплюнул, пробормотал какое-то ругательство и даже как-то поник – но потом собрался, махнул Ксандеру на прощание и исчез во тьме.

Ксандер проводил его взглядом, но тут дверь захлопнулась – показалось, даже поспешно, как будто опасалась, что Ксандер решит последовать примеру нахала, и он пришел в себя. Тому парню вольно было делать что угодно – камень-то он взял, а Ксандеру это ещё только предстояло.

На тот случай, если он вдруг упустил подсказку подсознания, он ещё раз обошел зал, но камни остались равнодушны. Тогда он протянул руку к следующему камню за тем, который уже испытал – и спустя минуту уже наблюдал, дрожа, как воет по ускользнувшей добыче пламя.

Отдышавшись, он пошёл дальше. В какой-то момент удалось ускориться, он смог заставить себя не дожидаться, пока огонь угаснет, прежде чем идти мимо него, но очень скоро был вынужден признать себя побежденным. Все, абсолютно все оставшиеся камни затапливал огонь, стоило ему их коснуться.

Попытка выцепить камень с помощью пояса стоила ему погибшего в пламени пояса, а камень остался незыблем. Больше ничего, чем можно было бы его выковырять, у него не осталось, а зала была неутешительно пуста. Неожиданно для себя, он вдруг разозлился. Подумать только, и здесь проклятый огонь стоит между ним и тем, что ему нужно!

Злость поднялась в нем неотвратимо как штормовая волна, сметая всё на своем пути, и всё ещё во власти этой злости, тщательно её удерживая, как щит перед страхом, он сунул руку в первую же оказавшуюся перед ним нишу, во взревевшее пламя, и сжал камень в кулаке. Руку, ещё помнившую мертвенный холод заледеневшего браслета, снова свело, но на этот раз слепящей болью огня. Его ноздрей коснулся сладковатый запах горящей плоти, но сквозь слёзы и бьющий его озноб он держал и тянул на себя проклятый камень, ругаясь на чём свет стоит, зажмурившись, а потом уже и взвыв от боли. И камень поддался.