«Крыса, это же просто большая неряшливая крыса, – посетила Фадрика неожиданная мысль. – У него облик крысы, повадки крысы и мысли крысы… И подчиняется он тоже крысе… крысе с золотым ключом».
– Как приятно, что Вы согласились принять меня, лорд Фадрик! – голос Шарха оказался неожиданно твердым, диссонируя с внешностью: Фадрик ожидал противного крысиного писка.
– Эффсин Шарх, если я не ошибаюсь? Чем обязан?
– Визит вежливости, милорд, визит вежливости, не более того, уверяю Вас!
Шарх сел на тот же стул, на котором провел в ожидании последний час.
– Считайте, вы его нанесли. Что-то еще?
Шарх улыбнулся, и Фадрик ощутил, как неприятно екнуло в животе. Такая улыбка, тонкая, многозначительная, не могла принадлежать обыкновенному человеку, каким казался Шарх.
– Вы ведь приехали с женой, милорд?
Гнев всколыхнулся в душе Фадрика, но он подавил его усилием воли и ответил спокойно:
– Ваши сведения верны.
– И король вам не препятствовал? Леди Артейн…
– Леди Молдлейт. Не знаю, как там у простонародья, а у знати женщина входит в род мужа при замужестве.
Шарх проглотил намек. Со стороны казалось, что он его даже не задел.
– Ну разумеется, милорд, просто ваша свадьба, она случилась так недавно… Кто бы мог ожидать, что вы так скоро покинете столицу… Его Величество такого никак не ожидал.
– Не ожидал Его Величество, или лорд Зольтуст?
Шарх снова улыбнулся:
– Они оба, Ваша Милость, они оба… Вы уехали, никого не уведомив…
– Я и не должен никого уведомлять, эр Шарх! Я благородный лорд и волен в своих действиях. Как и в своей жене.
– О, ну разумеется, разумеется, – Шарх комично замахал перед собой руками. – Я лишь имел в виду, что в столице расстроены отъездом леди… Молдлейт.
– Печально, – Фадрик приторно улыбнулся, показывая, что понимает намеки гостя, но продолжать разговор на эту тему не намерен.
Шарх немного поерзал на стуле. Было видно: он пытается найти подход к заносчивому лорду, но не знает, с какой стороны лучше начать. Наконец он спросил:
– Как долго вы намерены оставаться во Фрисме, милорд?
– Сколько мне будет угодно, – все с той же улыбочкой сказал Фадрик. – У вас все, эр Шарх? Простите, дела…
Глаза Байярдовой крысы потемнели. Но голос его, когда он вновь заговорил, оставался все таким же подхалимски-ласковым.
– Ну разумеется, разумеется, милорд. Оставляю вас вашим делам… и вашей супруге… Уверен, мы с вами еще увидимся… по роду моей деятельности… так сказать…
И, пятясь, Шарх вышел прочь из кабинета.
И только неприятный смешок, который он позволил себе напоследок, еще долго отдавался в ушах Фадрика колокольным звоном.
Когда Илиен с сестрами были всего лишь маленькими девочками, няня часто рассказывала им легенду о девушке и единороге.
– Раз в год, – говорила она, – когда у ирисов появляются бутоны, а луна становится такой полной, что похожа на блюдце, к Круглому озеру приходит на водопой белый единорог. Его шерсть отливает серебром, а рог, витой как нить хорошей прядильщицы, толщиной с женскую руку, торчит прямо изо лба. Грива его, подобная тончайшему шелку, спускается до самой земли, заплетенная в косы. А на спине его сидит девушка красоты неописуемой, какой больше нигде на свете нет. Только раз в год приводит девушка своего единорога на водопой. Никто не знает, откуда она приходит и куда уходит, но известно, – тут голос няни становился таинственней и глуше, – если подкараулить странную наездницу в тот единственный день и накормить ее скакуна свежей травой с росистых лугов, она исполнит самое сокровенное твое желание…
