– Да, – ответила Рейна, и воспоминание о пережитом унижении заставило ее голос дрогнуть.
– Вы плакали, миледи? Или собираетесь заплакать? Что произошло?
– Ничего такого, о чем стоило бы говорить, милорд.
– В самом деле? Не кажется ли вам, что ее величество Селисса порой может быть весьма… жестокой?
– Кто я такая, чтобы обсуждать ее милость? – прошептала Рейна. Вновь появилось ощущение, что она – всего лишь мышь, мышь, завлекаемая в ловушку.
– Ну разумеется, – Огден рассмеялся, вновь представ простоватым, недалеким мужиком. – Кто мы такие, чтобы обсуждать королевскую семью?! Но как она вам? Хороша, да?
– Настоящая красавица, – признала Рейна.
– Да, – Райсен ухмыльнулся. – Красавица. Очень-очень яркая женщина.
Лорд-советник снова подмигнул и, обогнув Рейну, посвистывая направился прочь.
А Рейне стало дурно.
Чего хотел от нее этот человек, столько раз просто проходивший мимо, а теперь решивший заговорить? Не сказала ли она чего лишнего? И как будет расценено то, что сказала?
Рейна прислонилась горящим лбом к стене и вздрогнула, когда в коридоре позади послышался топот.
Не желая, чтобы кто-нибудь видел ее в столь подавленном состоянии, Рейна отпрянула от холодных камней и поспешила вниз по лестнице. Но, не успела пройти и пару ступенек, как услышала шаги поднимавшегося навстречу.
Рейна застыла, стараясь принять спокойный вид. Ей так не хотелось, чтобы по дворцу разлетелись новые сплетни, что это почти удалось, и когда в свете освещавшего лестницу канделябра перед ней возник Хортен Борсенгьон, он увидел перед собой все ту же холодную северянку.
– Леди Артейн?
– Молдлейт, с вашего позволения, милорд.
– О, ну разумеется, – Перрье сделал вид, что невольно допустил ошибку, но готов исправиться. – Привычка, миледи, привычка. Как вы?
Этот вопрос, вроде бы совсем обыкновенный, но заданный таким теплым, участливым тоном, вновь вызвал у Рейны слезы. Чувствуя, что теплая влага вот-вот потечет по щекам, девушка торопливо отвернулась.
– Леди? Леди, что с вами? – Рейна ощутила теплую руку на своем плече. – Что случилось? Я вас чем-то расстроил? Тем, что упомянул вашего мужа?
Рейна только покачала головой.
– Так что с вами? Лорд Молдлейт…
– Да почему вы все говорите о лорде Фадрике? – не выдержав, всхлипнула наконец Рейна. – Разве мое горе в нем?! Разве он – чудовище?!
– Ре…
– Он добрый, отзывчивый, внимательный человек! Так может хватит считать его монстром и сочувствовать мне?
Напуганный истерикой Перрье отступил на шаг. Но его пальцы, тонкие, изящные, теплые, пальцы умелого фехтовальщика и музыканта, все еще касались ее плеча. И это прикосновение успокаивало.
– Леди Молдлейт, я ни в коей мере не желал оскорбить вашего супруга. Просто поймите, очень сложно поверить, что вы счастливы в этом браке.
– Потому что мой муж – урод?!
– Потому что вы любите другого.
Резкая боль в груди, последовавшая после этих слов, заставила Рейну пошатнуться, но лорд схватил ее под локоть, не давая упасть. Тихо, словно ведя беседу с ребенком, Хортен Борсенгьон заговорил:
– Я кое-что знаю о вас и Моэрале, Рейна, немного больше, чем вы полагаете, и могу лишь догадываться, что вы должны чувствовать. Мне жаль: жаль вас, жаль его, безумно жаль, что он выбрал путь, сделавший – без сомнения – вас обоих несчастными. Мне жаль вашего мужа, потому что верность долгу – не всегда то, что хочется получать от жены. И мне очень печально, что сегодня довелось вызвать ваши слезы.
