Король улицы: из фавелы вдоль Латинской Америки - страница 3

Нет, вы не подумайте, голодными или неухоженными их не оставляли, ведь дотации приходили из самой Швеции, и семейство, организовавшее это предприятие, хоть и нагревалось на нем, сделав его весьма доходным бизнесом, но держало детей в относительно приемлемых условиях.

Единственное, чего там не хватало детям, это нежности. Чуткости. Душевности. Маленькому Эмерсону там грозила бы смерть от тоски, либо путь «трудного подростка», сердце которого стало бы жестче камня.

К счастью, есть такое понятие в католицизме – крестные. В Бразилии они, как добрые феи, приходят на помощь в самых запутанных ситуациях. У Эмерсона такие крестные были и, узнав о беде, постигшей сестру, они решили на время приютить безутешного мальчонку у себя. Тетя Алзира и дядя Алсидес, увидев своего племянника, всплеснули руками: он был почти за стадии истощения, с заплаканными глазами, где давно уже не вспыхивали искорки надежды на возможное счастье.

–Малыш, хочешь немного пожить у нас? – ласково обратилась к нему крестная.

Он недоверчиво посмотрел на нее и всхлипнул, ведь это означало, что его отдалят от комнаты, где обитает мамина душа. Но с другой стороны от этой тети исходило тепло, по которому он так безумно тосковал, что ему захотелось попробовать.

Все происходящее дальше он помнил с трудом, будто завесь тоски, смешанной с надеждой, застила его сознание, в которое врезались лишь некоторые детали: вот они все вместе сидят в поезде. Он все еще плачет по своей невозвратимой утрате, на ногах его болтаются девчоночьи туфли – своих у него сроду не было, а босиком в городе, как ему объяснили, не разгуливают.

Вот ему приготовили детскую кроватку, прямо в комнате у дяди и тети, где он наконец-то спокойно уснул, не встречаясь больше с призраками прошлого. Потом тетя сидит с ним в бесконечных больничных очередях – у него обнаружились глисты, астма и анемия.

Вот он впервые назвал ее мамой – она не сопротивлялась, приговаривая: где трое деток живут, там и четвертый поместится. И всегда отвечала ему доброй улыбкой.

Дядю Алсидеса он тоже полюбил, но с ним было не так уютно. Бывший военный правительственных войск «Драконы Независимости» и кавалерии Сан-Пауло, участник Великой Отечественной Войны в Италии – он был строг как с собой, так и со всеми окружающими, держа их на известной дистанции. Главным для него была дисциплина, как в делах, так и в семье.

Спустя несколько месяцев Эмерсону исполнилось четыре года, и он пошел в садик. Там он все схватывал на лету, словно изголодавшись по знаниям. Не прошло и года, как он научился бегло читать, писать, считать, к шести годам он уже знал начало школьной программы. Потом настала очередь книг двоюродного брата по физике, которые он штудировал с превеликим удовольствием и применял на практике, постоянно что-то изобретая.

В школе он поступил в класс «А» – самый сильный. То они выигрывали в конкурсах и на зависть другим отправлялись в поход. То устраивали школьный оркестр, где Эмерсону было уготовлено почетное место горниста.

А после школьных уроков наступало время для не менее интересных занятий: Эмерсон делал воздушных змеев, которых тут же продавал, собирал велосипеды, производил опыты на пауках. Для этого ему пригодилась работа в аптеке, где он любил проводить время за прилавком в роли помощника. Там он «подрабатывал» на шприцы, спирт и другие принадлежности, которые потом применял на насекомых. Он их ни в коем случае не убивал, а всего лишь использовал свою «секретную комбинацию» из вытяжки ягод, которые росли в его саду. Раз – и паук засыпал. А с помощью другой комбинации просыпался. И, счастливый, убегал в свою паутину.