Гон колебался, не зная, как поступить, а Тэыль тем временем быстро схватила его за руку и выкрутила ее. Никому в империи не было дозволено прикасаться к нему без разрешения, а уж тем более причинять боль. Лицо Гона помрачнело, он застонал:
– А-а-а, моя рука! Я император Корейской… а-а-а, больно же!..
Хватка Тэыль была не по-женски крепкой – Гон не мог пошевелить рукой. Девушка выглядела так пугающе, и он решил не протестовать. В этом мире свои законы, и не остается другого выбора, кроме как следовать им и подчиниться Тэыль. Встреча, которой Гон с нетерпением ждал двадцать пять лет, закончилась для него арестом.
* * *
В полицейском участке, куда ежедневно приводят всевозможных нарушителей порядка и подозрительных личностей, никогда не бывает тихо, но сегодня случилось нечто из ряда вон выходящее. Полицейские и несколько детективов рассматривали белого коня, стоявшего на привязи рядом с парковкой. Всем было интересно, почему кто-то выбрал лошадь, а не машину.
А этот кто-то тем временем сидел на допросе у третьей опергруппы в отделе по расследованию особо тяжких преступлений.
– Повторяю вопрос еще раз: как ваше имя?
Так и не попав домой, Тэыль вернулась в участок, и это ее ничуть не радовало. Зато Гон был расслаблен и уверен в себе, допрос его как будто нисколько не пугал. Он важно восседал на стуле, всем своим видом олицетворяя величие. На его фоне скорее детектив полиции Тэыль выглядела как задержанная.
– Ну, я, конечно, могу сказать имя, но называть меня так все равно нельзя. Я тоже повторю – еще раз. Меня нельзя звать по имени.
Было очевидно, что сотрудничать со следствием он не намерен.
Тэыль приподняла брови:
– Раз так, для удобства запишем тебя как Ким Гэттон[9].
– Почему сразу Гэттон? Почему не Хон Гильдон[10]? К тому же моя фамилия не Ким!
– Ким Гэттон, вынимай все из карманов и выкладывай на стол. Не достанешь сам – это сделаю я, – понизив голос, решительно произнесла Тэыль.
Гону ничего не оставалось, кроме как подчиниться. В конце концов, стоило подумать о Максимусе: Гон уехал из дворца в одной верхней одежде и не взял с собой никакого угощения для коня, так что выбора не было. Он положил на стол хлыст, который держал в руках, и достал из внутреннего кармана кошелек. Тэыль надела перчатки из латекса и принялась за дело.
Хлыст Тэыль не заинтересовал: ничего особенного она в нем не заметила, поэтому сразу обратилась к кошельку. Как и следовало ожидать, никакого удостоверения личности там не было – только всякие странные вещи: пластиковая карта с изображением цветка сливы (пропуск во дворец, но Тэыль, конечно, это было неведомо), красивые с виду, но неизвестные в Республике Корея визитки и даже талисман.
– Она и сюда его положила! Придворная дама так выражает беспокойство за императорскую семью и страну. Надеюсь, ты поймешь.
«Такой красивый и так нагло и уверенно врет», – подумала Тэыль. Она некоторое время пристально смотрела на Гона, а после открыла отделение для денег. Такие купюры Тэыль видела впервые в жизни.
– Сто тысяч вон?
– А что тебя удивляет?
В Республике Корея нет купюр такого номинала, но деньги выглядели прямо как настоящие. Тэыль не могла припомнить, чтобы лицо на них встречалось ей на страницах учебников по истории. Но больше ее изумило другое: портрет словно писали с человека, что сидел перед ней. Потрясая купюрами, она спросила:
– В монополию играл? Много земли купил?
