– Где Торн?
– На Поле Финлея со своей упряжкой, грузит раненых.
– Он цел?
– Хвала Создателю, да, – кивнул Биггин и вытер нос. – Больше всего досталось собакам.
Лили протискивалась между псов, гладя их по пути и думая о Малыше. Храбрый Малыш – он прыгнул в гущу Клыков, чтобы защитить хозяйку!
Добравшись до Биггина, она села на пол рядом со своим наставником. Дневные ужасы вновь нахлынули на неё, когда на лощины спустилась ночь. Душа девочки была полна скорби. Столько убитых, столько страдающих от боли – и, несмотря на это, столько великолепной отваги. Столько храбрецов, о которых будут помнить до конца времён, потому что они погибли, защищая своих друзей. Лили не стало от этого легче, и она заплакала – ведь слёзы лечат. Девочка поняла: все попытки Нага Безымянного погрузить мир во мрак приводят лишь к тому, что в небесах зажигаются новые звёзды.
Лили закрыла глаза и вдохнула резкий запах псины; чувствуя, как влажные носы собак касаются её рук и лодыжек, она вспоминала Малыша в ту минуту, когда он дрался с Клыками на Мельничном мосту. Его храбрости хватило бы на весь мир, и когда он погиб, часть мира ушла вместе с ним. И вот много месяцев спустя, в такой же ужасный день, Лили сидит здесь, и при воспоминании о беззаветном поступке Малыша бремя чудесным образом спадает с её души. Как будто эти два дня соединила волшебная нить, и радость Создателя струилась по ней как кровь по вене. Потом Лили подумала о недавнем сражении. В нём тоже соединились героизм, самопожертвование и честь, и об этом будут помнить ещё долго после того, как герои умрут и станут ясными звёздами в ночном небе. Воспоминания соединят их между собой, превратив в созвездия, которых не затмить всей тьме Вселенной. Наг и за миллион лет с ними не справится.
Лили горевала, но знала, что это благая скорбь.
Незадолго до рассвета с Поля Финлея вернулся Торн.
– Лили, – позвал он.
Сонная девочка подняла голову с плеча Биггина и увидела своего друга в дверях. Дрожь в голосе Торна сообщала, что случилась беда, – и это не считая битвы, не считая гибели сородичей и любимых собак.
Торн отошёл в сторону, и мимо него проковылял Бакстер. Передняя лапа пса едва касалась пола, плечо было в крови. Бакстер тяжело дышал, свесив язык из пасти. Он заскулил и повалился на бок.
Лили бросилась к нему, забыв про костыль:
– Бакстер! А где Джаннер? Что случилось?
Бакстер закрыл глаза и потерял сознание. Лили села, положив голову пса себе на колени, и взглянула на Торна:
– Где ты его нашёл?
– Один разведчик заметил его в трёх часах пути от Поля Финлея и привёл в город. Он здорово покалечился. Мне так жаль, Лили. – Торн осторожно отодвинул Бакстера, чтобы закрыть дверь. – Он жив?
– Да, но очень плох, – Лили прислушалась к дыханию пса. – Ты видел Кальмара?
– Нет. Я думал, он здесь.
Лили вскинула голову:
– Его не было с тех пор, как он выбрался из подвала.
– Старуха сказала, он ушёл обратно в город вскоре после полудня.
– Она ошибается. Он бы уже вернулся.
Лили представила, как Кальмар рыщет по окрестностям в поисках еды – ну или пытается увильнуть от того, что положено делать королям после битвы. Ей стало стыдно, и она отогнала эти мысли. Так мог бы вести себя прежний Тинк. Возможно, он отправился с каким-нибудь секретным поручением от Тумака или Радрика. Тем не менее девочка забеспокоилась. Что-то подсказывало ей, что Кальмар в беде.
