Мои братья и отец были в числе немногих пеших охотников. Шах и Мурад вместе преследовали кабана, поражая стрелами его окровавленные бока. Отец следовал за ними. Он держал лук наготове, но стрелять не спешил. Аурангзеб находился в самом центре побоища. Его туника была забрызгана кровью, он без устали рубил кривым мечом, и животные одно за другим падали перед ним. Я увидела, как на него прыгнул тигр, но Аурангзеб, будто кобра, сделал резкий выпад вперед и клинком рассек шею зверю. Мертвый тигр повалился на него.
Эта кровавая резня вызвала у меня тошноту. Я села и склонила голову на мамин живот. Мне казалось, я слышу биение сердца младенца, но, возможно, это было эхо барабанного боя.
– Волнуешься? – спросила я маму.
Она пристегнула к моему покрывалу золотую брошь:
– Немного, хотя уже стольких детей родила. Я хочу, чтобы ты была со мной, Джаханара.
Я перестала теребить полу своего халата:
– Ты попросишь моего мужа, чтоб он меня отпустил?
– Конечно. Только судя по тому, что ты о нем рассказываешь, вряд ли он меня послушает. И тогда мне придется оскорбить этого глупца. – Мама поморщилась, и я поняла, что она с удовольствием укажет Кхондамиру на его недостатки. – Ничего, твой отец с ним разберется, – заключила она. – И где бы я ни находилась, ты будешь со мной.
– Правда?
Мама чмокнула меня в щеку:
– Если ты будешь рядом, я легче перенесу боль.
Я обняла маму. Если б я знала, сколько боли ей суждено вынести, я ни за что бы не разомкнула объятий.
* * *
РЕБЕНОК родился в сезон дождей. Мама сопровождала отца и его советников в Бурханпур[16], грязное местечко в верхней части Декана. Наши враги стремились отомстить за свое поражение, и поэтому наша армия двинулась на юг, чтобы защитить интересы империи. Я пыталась уговорить маму отказаться от путешествия, но она настояла на своем. Мои родители редко разлучались, и, сколь бы ни разумно было мое предложение, для них было немыслимо, чтобы мама оставалась в Красном форте, пока отец воюет на юге.
Поскольку мама была уже на сносях, я тоже отправилась в Бурханпур. Мой муж, на мое удивление, не очень-то противился моему отъезду. Подозреваю, он был даже рад. В мое отсутствие он мог вволю наслаждаться своими «фруктами», не опасаясь, что я испорчу им веселье. При мне любовницы Кхондамира зачастую смущались, так как в большинстве своем это были благородные юные куртизанки, которым совсем не хотелось нанести оскорбление дочери императора.
Бурханпур – мерзкое место. Этот город почти постоянно находился в зоне военных действий, и его жители вели себя соответственно. Мы остановились за пределами Бурханпура, устроив лагерь посреди бескрайних пшеничных полей. Отец, как и его предшественники, всегда руководил военными действиями из походной столицы. В этом городе, состоящем из неисчислимого множества шатров, проживали сотни тысяч мужчин и женщин. Походная столица представляла собой невообразимый комплекс базаров, больниц, мечетей и храмов; здесь даже был гарем. Помимо огромного количества солдат, на покрытых сеном улицах походной столицы было полно всякого люда – священников, наложниц, торговцев, кузнецов, поваров, художников, всевозможных распорядителей. На окраине во временных конюшнях размещались десятки тысяч слонов, верблюдов и лошадей.
Чтобы пройти этот город из конца в конец, нужно было потратить половину утра. Что интересно, после того как будет дан отпор деканцам, столица будет свернута, погружена на телеги, запряженные быками, и возвращена в Агру. А когда придет пора следующей важной битвы – в пустыне Тар или в Бенгалии, – город вновь перевезут к месту сражения и возведут точно таким же образом, как и в Бурханпуре.
