Пока шли к площади (к счастью, до неё и правда было рукой подать), сероглазый с маниакальным упорством допрашивал Ирнаса, который то краснел, то бледнел, то казалось, и вовсе готов был грохнуться в обморок от переизбытка эмоций.
Было в этом солдате что-то, что заставляло нервничать, тушеваться, отводить взгляд, когда он смотрел прямо в глаза. Даже я, которая в принципе никогда взгляда не отводила, стоило незнакомцу ко мне обратиться, невольно принималась рассматривать горшки с цветами на подоконниках, подсчитывала камешки у обочины и количество выбившихся из земли травинок.
Одна, вторая, третья…
А Ирнас тем временем живописал военному свои детство, отрочество и недавнюю юность. В общем, делился с незнакомцем всей своей подноготной.
— И как вы познакомились? — задал очередной вопрос любопытствующий.
— В море, — не изволив напрячь извилины, ляпнул Ирнас.
У-у-у, дубина стоеросовая.
— Я тонула, а он меня спас! — пришла на помощь «жениху». — Ирнас отлично плавает, а вот я, как оказалось, не очень.
— Вижу, вы в восторге от своего будущего мужа, — хмуро заметил солдат.
— А вы бы от такого не были в восторге? — провокационно поинтересовалась я.
Солдат кинул на рыбака оценивающий взгляд и многозначительно хмыкнул. Нет, Ирнас неплохой парень, но с уже давно наметившимся и переметившимся брюшком. Лицо открытое, доброе, но уж больно простое: черты крупные, нос картошкой, ещё и лопоухий… Другое дело — чернобровый красавчик, который явно знал себе цену и этим своим хмыком как бы говорил, что сын рыбака с ним и рядом не валялся.
Пусть так, не валялся, но я не люблю самовлюблённых мужчин.
— Ирнас — моя вторая половинка. Мы просто созданы друг для друга! — заявила мстительно.
К счастью, строить из себя восторженную дурочку долго не пришлось. Мы как раз подошли к трёхэтажному особняку, выложенному из красного кирпича, с коваными балкончиками и лепниной, изящным узором вьющейся по фасаду дома. Вокруг, куда ни глянь, пестрели клумбы, добавляя и без того яркому особняку ещё больше красок. Сразу видно, кто здесь хозяин.
Привратник приоткрыл калитку, и я заметила, как патрульный протянул ему руку, на указательном пальце которой красовался серебряный перстень-печатка с чёрным камнем. Мужчина тут же раскланялся и поспешил проводить нас в дом. Такое поведение привратника, чуть ли не пылинки сдувавшего с нашего провожатого, удивило меня ещё больше.
Вот ведь загадочный тип.
— Ждите здесь, — велел нам солдат, передав в руки охающей и причитающей нэйлы Порфины.
Оказывается, она только вернулась, прождав нас возле фонтана больше часа, и теперь благодарила Всеведающего, что доставил её племянничка в целостности и сохранности.
— Заставил же ты меня поволноваться, Ирнас, — вздохнула пожилая экономка, а проводив взглядом солдата, уверенной походкой устремившегося в кабинет хозяйки, шёпотом поинтересовалась: — А это кто?
Мы с Ирнасом развели руками, мол, без понятия.
Сказать, что я волновалась — это ничего не сказать. Мало ли что сероглазый там наговорит! Вдруг сделает так, что эта устроительница откажется брать меня на работу. Вон у неё дом полон девиц, желающих попасть к ней в услужение, и если этот, безымянный, сейчас скажет, что мне здесь не место…
К тому моменту, как солдат вернулся на кухню, я так себя накрутила, что при его появлении чуть не подпрыгнула на стуле. Подалась к нему, мысленно взывая к фортуне, и услышала:
