– На торфянике есть деньги, – хвастливо проговорил Кадви. Он был здорово пьян, его люди, сидевшие вокруг стола, тоже отяжелели от вина и еды. – Олово. И золото. Может быть. Но олова много.
Ужин кончился. Кадви раздал девушек-рабынь воинам, и теперь они с Овейном, оставшись наедине, просто болтали. Я сидел так тихо и неподвижно, что они меня, наверное, и не замечали.
– Хочешь олова? – спросил Кадви. – Олово хотят многие люди. Без олова нельзя сделать бронзу, и потому в Арморике, не говоря уж о наших землях, за него дают большую цену. – Он повел расслабленной рукой, словно охватывая всю Думнонию, потом рыгнул, удивленно потряс головой и попытался успокоить свой желудок добрым глотком вина. Затем нахмурился, явно стараясь припомнить, о чем говорил. – Олово, – наконец произнес он, вспомнив.
– Ну, расскажи мне о нем, – наклонился к принцу Овейн.
Он косил взглядом на одного из своих людей, который раздел донага девушку-рабыню и лил ей на живот масло.
– Это не мое олово, – сказал Кадви.
– Значит, чье-то, – набычился Овейн. – Хочешь, спрошу у Ливеллина? Он умный пройдоха, когда дело касается денег и владений.
В этот момент весельчак, ливший на девушку масло, принялся с размаху шлепать ее по животу, и тяжелые желтые капли летели на хохочущих зрителей.
– Беда в том, – повысил голос Кадви, пытаясь отвлечь внимание Овейна от голой девицы, – что Утер позволил людям из Кернова прийти и разрабатывать заброшенные римские рудники. Эти прохвосты должны, отметь себе, посылать дань в вашу сокровищницу, но негодяи отвозят олово назад в Кернов. Это я знаю точно.
Овейн насторожился:
– Кернов?
– Они добывают деньги прямо из нашей земли. Нашей земли! – раздраженно воскликнул Кадви.
Кернов был отдельным государством, таинственной землей в самой отдаленной части западного полуострова Думнонии, землей, которой никогда не правили римляне. Большую часть времени эти люди жили с нами в мире, но иногда король Марк вдруг вылезал из кровати своей последней жены и посылал отряд грабителей за реку Тамар.
– Что делают тут люди из Кернова? – разъярился Овейн.
– Я же толкую! Крадут наши деньги. И не только это. Эти рудокопы не платят всего, что должны. Но ты никогда этого не докажешь. Никогда, даже если твой умный парень Ливеллин сунется в ту торфяную дыру и сумеет подсчитать, сколько олова они добывают в год. – Кадви отмахнулся от назойливого мотылька и мрачно покачал головой. – Они под охраной закона. Утер им потакал, вот они и думают, что им все нипочем.
Овейн рассеянно пожал плечами. Он увлеченно следил за полудюжиной пьяных солдат, которые гонялись за девушкой, чье обнаженное тело, покрытое масляной пленкой, блестело при свете факелов. Девушка была увертливой и скользкой от масла, и обессилевшие от хохота охотники никак не могли ее схватить. Я еле сдерживался, чтобы не захихикать. Овейн резко повернулся к принцу.
– Тогда пойди туда и убей нескольких бастардов, – сказал он так, будто предлагал съесть кусок жареного мяса.
– Я не могу, – покачал головой Кадви.
– Почему?
– Утер дал им защиту. Если я нападу на них, они пожалуются Совету и королю Марку и заставят меня заплатить за каждого убитого рудокопа.
Жизнь раба была дешевой, а хороший рудокоп стоил так высоко, что даже богатому принцу вроде Кадви заплатить королевскую пошлину было разорительно.
– Но как они узнают, что напал на них именно ты? – жестко усмехнулся Овейн.
