Королева говорит - страница 31

Однако жизнь юных принцев и принцесс все равно нельзя назвать нормальной. С самого рождения они привыкают, что каждый их шаг – даже самый незначительный – вызывает бурный восторг окружающих. Восторженная свита аплодирует им по любому поводу: первые зубки, первый шаг, первое произнесенное слово… Придворные бесконечно обсуждают цвет глаз и волос маленьких принцев и принцесс, их стиль и манеру одеваться. Их портреты появляются на обложках журналов, их прическу копирует чуть ли не каждый второй… Королева не раз с грустью повторяла в приватной беседе со старой подругой Эйлин Паркер, женой шталмейстера принца Филиппа: “Мне бы так хотелось, чтобы мои детки росли как в других нормальных семьях”.

Но как добиться этого, если вы с рождения окружены сотней слуг, выполняющих любое ваше желание, если даже при детской состоит собственный “конюший”, в обязанности которого входит ежедневно полировать детскую коляску и покрывать белой краской ее колеса?

А вот родителей венценосные дети видели лишь за завтраком, с 9.15 до 10 часов, и иногда перед сном. Конечно, в эти счастливые часы они вместе играли, читали книжки, рассказывали сказки и учили детские стишки, а один раз четырехлетний принц Чарльз приятно поразил родителей тем, что сам наизусть рассказал им любимую сказку. Елизавета и Филипп никогда не сюсюкали с детьми, хотя, по настоянию Чарльза, какое-то время называли всех птиц “билли” – мальчик сам придумал такое название и очень этим гордился; возможно, он позаимствовал его у пеликанов, обитающих в парке Сент-Джеймс, чьи огромные клювы его когда-то поразили до глубины души.

Впрочем, по свидетельству очевидцев, и Чарльз, и его братья и сестры в детстве не представляли своего положения в политической иерархии страны и с удовольствием слушали истории о древних королях и королевах, принцессах и принцах, никак не соотнося их с собственной семьей.

Нелегко было Елизавете совмещать обязанности главы страны и нежной любящей матери. С самого детства ее отец и бабка внушали девочке, что превыше всего она должна ценить долг. И вот молодая мать с неохотой передала заботу о детях нянюшкам, гувернанткам и… мужу, принцу Филиппу. Принц Филипп приучил детей к дисциплине, а придворные няни привили им хорошие манеры и познакомили с дворцовым этикетом. Они также наполнили детскую домашним уютом и устроили в ней целый зверинец: помимо нескольких корги там жила чета попугайчиков-неразлучников, хомяк и белый кролик Чарльза по имени Харви.

Как во многих других семьях, на помощь молодой матери пришла ее мать: бабушка обожала малышей и стала для королевской четы главной и поистине неоценимой поддержкой. По натуре королева-мать была гораздо более открытой и мягкой, чем королева Мария, бабушка Елизаветы. Правда, незадолго до смерти характер Марии немного смягчился, она даже позволяла правнукам трогать ее статуэтки из яшмы, что было строго-настрого запрещено внучкам – Елизавете и Маргарет. Королева-мать, наоборот, с удовольствием баловала внуков и открыто проявляла свою любовь – это дало ей новый стимул к жизни: после смерти Георга VI она надолго впала в депрессию. Ее паж, покойный Уильям Таллон, который всегда находился рядом с королевой-матерью, позже говорил, что именно она практически воспитала внуков. Конечно, он преувеличил. Кроме бабушки у наследников престола была няня Хелен Лайтбоди, а после ее ухода это место заняла Мейбл Андерсон. Наукам их учила гувернантка мисс Катрин Пиблз, которая устроила в Букингемском дворце настоящую школу. В те времена отпрыск королевского рода и шагу не мог ступить без сопровождения нянюшек и служанок.