Эльфийка стремительно развернулась и пошла прочь. Оридел последовал за ней. Встреча была окончена.
Когда Тередор подошел к дочери, та даже не пошевелилась. Так и продолжала стоять – напрочь отрешенная и безучастная ко всему. Бледная, с воспаленными от слез глазами и опухшим лицом, она выглядела совершенно неузнаваемой. Жалкая тень той девушки, которую он всегда помнил и знал. Сейчас она до боли напоминала ему Мэйлин, когда ее вернули домой после побега…Владыка сильфов в бессильном отчаянии возвел глаза к небу. О Боги, за что ему выпало это наказание? Он потерял жену, которую безумно любил, двух своих самых верных друзей; Дарина, ставшего ему практически родным и так подло предавшего его…А теперь еще и Триана! Ариель права, если он сейчас откажется от дочери – последнего близкого ему человека, он никогда себе этого не простит. А во всем виноваты эльфы – проклятые остроухие ублюдки, отнявшие у него двух самых дорогих ему людей! Ну что в них есть такого, чего нет у сильфов? Неужели только из-за одной их смазливой внешности наивные девушки готовы бежать за ними хоть на край света? Как же он их ненавидит…а теперь еще больше, чем прежде!
– Ну и что мне с тобой теперь делать? – растерянно произнес Тередор, обращаясь скорее к себе, чем к дочери. Триана подняла голову и безразлично взглянула в лицо отцу:
– Делай со мной что хочешь. Можешь даже убить меня – этим ты только окажешь мне неоценимую услугу! – и столько боли прозвучало в ее голосе, столько безысходной тоски было во всегда открытом и радостном взоре, что отцовское сердце не выдержало. Он обнял ее за плечи:
– Ладно, полетели домой, там разберемся, что к чему!
В полете до замка Триана не проронила ни слова. Видя, что дочь не расположена к общению и ей лучше побыть одной, Тередор проводил ее в личные покои. Но, прежде чем уйти, он объявил:
– Я не стану полностью отменять, но велю перенести твою свадьбу. У тебя две недели на то, чтобы подготовиться и прийти в себя.
По его мнению, это было самым лучшим, что он мог для нее сделать: препоручить заботам сильного, опытного и ответственного человека, которому доверял. Случись вдруг что с ним самим – он будет спокоен, зная, что Триана в надежных руках. И она, и Сирион.
Дверь за отцом закрылась, а Триана тяжело опустилась на кровать – лицом к стене и стала ждать прихода слез. Но слез не было – несмотря на переполнявшие ее боль и отчаяние, глаза были абсолютно сухими. В душе царило полнейшее опустошение: ни мыслей, ни слов – одна лишь чудовищная боль и мучительные угрызения совести. Арафель права, это она во всем виновата. Она и только она! Она должна была перебороть себя и давным-давно расстаться с Ривеном, тогда бы ничего этого не случилось. Если бы не ее упрямство и эгоизм, он сейчас был бы жив. Пусть вдали от нее, пусть даже не с ней, но она бы знала, что он жив и с ним все хорошо. Но теперь ничего уже не вернуть, осталось лишь бесконечно казнить себя за непоправимую ошибку…
– Бедная моя девочка! Если захочешь поделиться своим горем, я всегда готова тебя выслушать, – расслышала она за спиной голос Селины.
Усевшись рядом, Селина ласково обняла свою воспитанницу, погладив по растрепанным волосам. И тут девушку словно прорвало. Судорожно всхлипнув, она уткнулась в плечо няни и в голос разрыдалась.
– Плачь, моя хорошая, плачь! Тебе надо дать волю чувствам и выплеснуть свою боль. Тогда тебе станет легче.
