Девушка медленно кивнула:
– Хорошо, мистер Макгрегори. Подумаю над вашим предложением, и подумаю серьезно, хотя, честно, не могу представить, что соглашусь. Даже если решиться и оставить звездные трассы, я как-никак врач. Мне не хочется всю жизнь продавать что бы то ни было. – Она устремила на промышленника задумчивый взгляд. – Вы не откажетесь ответить на вопрос, мистер Макгрегори?
– Наверное, не откажусь. Задавайте.
– Вы могли бы купить торнский шелк, если б захотели. Почему вы этого не сделали?
Он хохотнул:
– Не по отсутствию интереса, уверяю. Просто каждый должен знать, что ему пристало. Я – рабочий муравей, мне негоже выделяться среди бурых, черных, серых собратьев. Пестрые крылышки – удел других. Шелк выглядел бы нелепо на мне или в моем доме, который после смерти жены стал таким же неброским. Я подумал было купить сыновьям, но, знаете, я никогда не баловал их дорогими подарками и решил дальше держаться такой же политики. – Он рассмеялся. – И потом, я так веселился, глядя, как конкуренты выставляют себя дураками, – жалко было портить удовольствие, самому сунувшись в свару.
Джелико улыбнулся, но смотрел по-прежнему на Раэль. Макгрегори не зря хочет заполучить ее в отдел продаж. Раэль Коуфорт способна подать лицом любой товар, в том числе себя, ей не надо прибегать для этого к сознательным уловкам или эффектным трюкам. Достаточно умения сосредоточиться на собеседнике, словно это – самый интересный и главный для нее человек. У того непременно останется благоприятное впечатление.
В это время принесли еду, и космолетчики обнаружили, что не вид города заставляет клиентов снова и снова приходить в «Двадцать два». Все было совершенно свежее и замечательно приготовлено. Канучеане не кладут много острых пряностей, однако кушанья только выигрывают от тонкого, натурального вкуса. В распоряжении шеф-повара были лучшие продукты, и местные, и привозные; во всех его творениях чувствовалась рука мастера.
Пока они ели, хозяин рассказывал об истории и нынешнем состоянии Кануче, отчасти в ответ на расспросы Ван Райка, отчасти следуя напланетному этикету, запрещающему говорить о делах, когда гости заняты едой.
– …Это и старая планета, и странная. На всех трех континентах северного полушария почти нет жизни, кроме как в узкой прибрежной полосе.
– Истреблена? – спросил Ван Райк.
– Неизвестно. Если да, то настолько давно, что все прямые свидетельства исчезли с лица планеты. В таком случае виновники не Предтечи, а скорее Предтечи Предтеч. Многие наши ученые думают о природном бедствии или даже целой череде катастроф, меньшинство полагает, что жизнь здесь всегда была очень скудна.
– Трудно поверить, – сказал Джелико.
– Да. Повсюду во Вселенной, где есть вода и хоть какая-то атмосфера, картина совсем иная. Выветривание создает почву, и что-нибудь, эволюционно выражаясь, из нее вырастает.
– И потом, на Кануче есть собственная жизнь.
– Да. Очень редкая на севере, как я сказал. На юге у нас довольно пышная растительность. Фауна не отличается разнообразием, зато существующие виды достаточно многочисленны. Например, овцебыки и некоторые виды одомашненной теперь птицы.
– А в море?
– Та же закономерность во всех четырех океанах. Видов мало, особей много. Озера на юге и на севере почти безжизненны.
– Да, что-то здесь произошло, – объявил капитан. – Может быть, со временем ученые Федерации или самой Кануче разберутся.
