Чем дальше они уезжали, тем гуще становился лес вдоль дороги, всё реже попадались маленькие деревеньки, всё хуже были постоялые дворы, а люди в них походили на разбойников. Когда солнце начало садиться, девочка подняла занавески и выглянула в темноту: впереди оборвалась последняя тропа, а карета резко встала. Кучер, с которым Ая была не знакома, слез с облучка и странным тоскливым взглядом уставился на Аю в окно кареты. Невольно вздрогнув, девочка посмотрела на учителя. Тот улыбался.
* * *
Хижина выглядела мрачно снаружи, в наступивших сумерках напоминала зловещее, давно заброшенное обиталище чародея. Каким оно и было отчасти. Щёлкнув пальцами, учитель прошептал что-то, и вокруг путников словно обрушилась незримая стена – так исчез защитный купол, оберегающий хозяйский дом от случайных посторонних глаз. Дом стал меняться на глазах изумлённой и без того напуганной Аи. Покосившиеся стены выровнялись, стали кирпичными и покрылись бежевым цветом с затейливыми тёмными узорами; высота дома подскочила до второго этажа, где прорезались окна и небольшой балкон; за дверью что-то клокотало и кипело, словно внутри шли отделочные работы.
Спустя всего пару минут дом затих, присмирел и готов был впустить хозяина и его дорогую гостью. Непроглядный лес, как показалось Ае, будто картинка, сменился просторной опушкой и отодвинулся далеко на задний план, вокруг дома прорисовался витиеватый низкий кованый забор, а возле крыльца появился цветник. Не давая девочке опомниться, учитель вновь щёлкнул пальцами, и карета с кучером исчезли, будто они и вовсе не существовали.
– Это, конечно, не школа и далеко не Академия, – сказал учитель. – Но меня вполне устраивает. Надеюсь, тебя устроит тоже, – и жестом пригласил Аю войти.
Девочка поняла, что обратного пути нет.
Два года он учил её всему, что знал сам, а прилежная ученица делала вид, что забыла о доме, о родных, тем более, она не могла получить ни от кого вестей, как и отправлять «обещанные» письма. Ая поначалу думала, что родители предали её или продали, что означало одно и то же. Затем стала думать, будто это, в общем-то, не так плохо: после обучения девочка планировала вернуться домой и быть единственной в округе доброй чародейкой, помогать людям.
За два года учитель не позволил себе ничего лишнего в отношении девчонки, он берег её, как оказалось, для будущего, которое вскоре наступило: пришло время сочетаться магическим, а значит, нерушимым и вечным браком, как и рассчитывал чародей. Ая не любила его, он был некрасив и стар, как она думала, и относилась к нему как к наставнику, не более. В полночь, в окружении незнакомых старых магов и чародеев в масках, Ая вступила в брак с учителем насильно, против воли. Магия связала их, но, чтобы закрепить этот союз, она должна была понести дитя: могучее, крепкое, наделённое огромной силой.
Долгих два года чародей мечтал об этом, долгих два года сдерживал себя немыслимыми усилиями, ведь никто не смог бы ему помешать накинуться на пленницу хоть бы и в первый день. Только у него, всё же, были свои принципы и планы.
После обряда чародей Тонкс, так его звали, проводил своих гостей и с нетерпением, вожделением приблизился к спальне, где оставил трепещущую от ужаса молодую, свежую, невинную девицу, что стала его женой навеки.
Но Аи не было. Ни в спальне, ни в большом доме, ни в лесу, что окружал, словно забором, их поселение. Она пропала, и никакая магия не могла найти её. Всю ночь, весь день и всю последующую неделю Тонкс искал девчонку. Он поклялся, что если когда-нибудь найдёт её живой, то сотворит страшную месть.
