У меня начинает сосать под ложечкой. После всего, что произошло – после спора и после того, как я открыто бросила моим тетушкам вызов, – меня нежданно-негаданно охватывает острое желание вернуться домой. Не знаю, что именно выбило меня из колеи. Нападение большой кошки? Вряд ли – я попадала в подобные ситуации и прежде, – но меня накрывает тревога.
Однако так же остро я чувствую и другое – что мне необходимо выйти из этого леса, как будто что-то неудержимо влечет меня вперед. Я ускоряюсь.
В конце концов я, пройдя по мягкой, усыпанной листьями земле и обойдя несколько громадных старых деревьев, отвожу в сторону ветку и обнаруживаю, что ошибалась. Передо мной не просто поляна – я набрела на развалины какого-то строения. Кажется, когда-то это была крепость. Стеснение в моей груди становится еще более ощутимым. Надо уйти отсюда, повернуть назад. Тут есть какая-то опасность. Или была – похоже, эти развалины заброшены, и уже давно.
Вид развалин устрашает, они на редкость высоки и усеяны пятнами черной сажи – стало быть, тут был пожар и, быть может, не один. Окна здесь либо разбиты, либо отсутствуют. Растущие рядом розовые кусты почти не видны из-за буйно разросшегося чертополоха, стены покрыты вьюнками, заползающими в пустые оконные проемы.
Над одним из этих проемов я вижу какой-то полустершийся, почти неразличимый резной знак. Две буквы, наложенные друг на друга и переплетающиеся в затейливом рисунке: АБ. И я сразу же понимаю, где нахожусь.
Аббатство Баэр.
Я резко втягиваю в себя воздух. Как же я смогла зайти так далеко? Сколько часов назад я вышла из дома?
Это запретное место. Опасное. Однако меня тянуло сюда. Может, это знак, то самое знамение, которое я искала? Но тогда о чем оно?
Хотя здесь и опасно, я всегда хотела увидеть это аббатство, то место, где обитали могущественные афразианцы, внушавшие такой страх. Я пытаюсь представить себе, каким оно было много лет назад, как его золотистые камни блестели под слепящим полуденным солнцем, как здесь кипела жизнь, как множество мужчин и женщин занимались в нем своими повседневными делами. Я представляю себе, как кто-то из них медитирует вот под этим огромным дубом, как кто-то читает, сидя вот на той скамье из украшенного резьбой известняка, белеющей в заброшенном саду.
Я обхожу развалины аббатства в поисках места, где его штурмовал король Эзбан со своим войском.
И слышу, как что-то движется. Звук исходит изнутри стен аббатства. Как будто кто-то двигает по каменному полу что-то тяжелое – может, открывает дверь? Или поднимает что-то с помощью ворота? Я приближаюсь к зданию и вхожу в его тень. Таково ласковое прозвище, которое мне дала моя матушка, – Тень.
Но кто это может быть? Мародеры уже давно вынесли отсюда все сколько-нибудь ценное, хотя надежда отыскать до сих пор не найденные сокровища, возможно, и сейчас привлекает сюда искателей приключений. А еще тут могут обитать бродяги. Или же это охотник либо отшельник.
Где-то недалеко по камням, журча, бежит река, и до моего слуха доносятся шелест листьев и трели птиц. Все так, как и должно быть, и все же что-то продолжает тревожить меня. Что-то вроде неотвязного шума в ушах. За мною по-прежнему следит какой-то человек или какое-то существо, и это не ягуар. От того, кто наблюдает за мною, пахнет смертью и разложением.
Я иду вперед и решаю пробежать вдоль стены до дверного проема, в котором давно нет двери. Мне хочется посмотреть, что там внутри, – ведь мне, возможно, уже никогда не выпадет такой шанс.
