– Да, молодой человек, вы правы. Ситуация ясная. Сам, больше некому.
Его удовольствие было еще понятнее, чем полицейское. Если отказ одного парашюта, основного, в природе встречается, пусть и нечасто, то чтобы два – явный перебор. И тогда – виноват укладчик, однозначно! А с чего бы клубному ветерану, абсолютно надежному отставному служаке, портить парашюты, обрекая спортсмена на верную смерть?! Так что – сам, сам и только сам! И временно отстраненного мастера надо, принеся положенные извинения, возвращать на рабочее место. Он после такого казуса станет еще втрое внимательнее. Не бывает худа без добра!
Борис был уверен на все сто – никакого намерения сводить счеты с жизнью у бизнесмена-прыгуна не было. Значит, все не так просто. Но со своими умозаключениями решил не высовываться.
– Тогда получается, этот купол… крыло… должно быть где-то здесь?
– Ну да. Надо хорошенько пошарить. Но, если свалилось хоть в этот пруд – черта с два его найдешь… А наверху ветер приличный, могло и в залив унести. Если он срезал стропы хотя бы на километровой высоте – запросто. Ищи-свищи…
Скептичные речи доморощенного эксперта и впрямь сопровождались негромким посвистыванием со стороны пруда. Оглядевшись, журналист установил источник аккомпанемента: на дальнем краю водоема плавала утка в сопровождении стайки уменьшенных сереньких копий. Они-то и пищали. А больше прочих обратил на себя внимание один птенец, покрупнее остальных и с забавным чубчиком.
Этот барражировал неподалеку от занятых делом людей, то и дело поблескивая в их сторону бусинками глаз. Ни дать ни взять птичий папарацци. Может, у них, пернатых, есть свои масс-медиа, и он как раз сейчас занят подготовкой сенсационной статьи… И вчера, и позавчера был тут, на месте событий. Все видел, все знает. Эх, вот бы с кем побалакать! Хохлатому наверняка нашлось бы о чем насвистать бескрылому собрату по перу…
Сам Боря свистать не собирался, а вот поискать – решил твердо.
Бездарь, болван, бестолочь… Это далеко не полный перечень и не самые обидные из прозвищ, которыми награждали Артура в детстве. И потом, в пору взросления, во время учебы в колледже, университете, и теперь, на пике самостоятельной деятельности. Да, «деятельности». Ибо работой то, чем он занимался по жизни, назвать было нельзя.
А почему? Да потому… Не всем же стремиться в президенты, министры и капиталисты. Вот его, аккуратного, образованного, хозяйственного и почти непьющего, вполне устраивало нынешнее «статус-кво». Умело изображая выше перечисленные достоинства, на самом деле он был полным, абсолютным лентяем. Жизнь идет себе, и ладно. Не надо об этом думать. Хочется поразмышлять – возьми кроссворд, судоку какое-никакое, комп включи. Займи мозги.
Став благодаря удачной женитьбе начальником мелкого отдела в крупном министерстве, он постепенно втянулся в суетную, но безбедную чиновничью стезю. Плыл по течению, а женушкин папашка при нужде всегда выручал. Тесть, в отличие от большинства коллег и друзей-приятелей, всегда держался на плаву. Помогало бывшему партийному функционеру непостижимое чутье, позволявшее старику извлекать пользу даже из неприятностей.
Во время дефолта, распылившего состояние и бизнес кучи народу, сам комбинатор не просто не утратил, а многократно умножил и капитал, и влияние. Всего разок промахнулся, отдав дочку за придурковатого сыночка такого же умника из старых приятелей. Не зря говорится – и на старуху бывает проруха. Зять оказался ходячим недоразумением, лопуха пришлось вести по жизни за ручку, как малое дитя. Зато был послушен, не выпендривался, пил умеренно и к старшим относился уважительно. И жену вроде бы любил – во всяком случае, в открытую по блядям не шастал, охотно принимал участие в воспитании потомства. Внучата получились здоровые, росли умницами.
