– Что???
– Да-да, а вы не заметили?
– А что я должен был заметить, по-вашему? – омрачился аббат, который никак не мог уловить, к чему клонит la maîtresse.
– А то, что наша незваная гостья – мужчина!
– Как??? Что??? Но как такое… Мужчина, вы сказали? Но… но это невозможно! Какое бесстыдство! – опешил Франсуа де Берни, изменившись в лице. – Вы, по всей видимости, шутите, Ваша Светлость? Полноте, перестаньте меня разыгрывать.
– Нисколько, господин аббат, – ласково посмотрев на аббата, ответила маркиза. – Не забывайте, что я женщина. Лишь я могу уловить нюансы, о которых мужчина, а уж тем более духовное лицо, не может знать.
– Боже! Я поражен! Но зачем? Для чего понадобилось это переодевание?
– Боюсь, что мы никогда не узнаем об этом… а может…
Женщина на минуту замолчала, задумчиво глядя в окно.
– Я не сомневаюсь, что мы еще встретимся. И очень скоро, поверьте моему предчувствию.
– Что ж… не буду спорить. Во всяком случае, уж тогда-то я точно не отпущу его… или ее, – пробормотал Берни, насупившись.
Он покосился на сидящую напротив женщину, на лице которой играла легкая улыбка. С недавних пор его протеже, ибо именно так он называл новоиспеченную маркизу, все меньше и меньше слушалась его советов, предпочитая делать то, что ей заблагорассудится. А часто и вовсе принимала решения, шедшие вразрез с желаниями министра. Как, например, сейчас. Тем не менее спорить с официальной фавориткой короля, полностью попавшего под власть маркизы, ни аббат, ни кто-либо другой не смели.
Стоя посреди улицы, молоденькая девушка внимательно глядела на удаляющуюся карету.
– Хм… интересно, а кем была та незнакомка? И почему старый осел не осмелился ей перечить? И на кой черт мне сдался ее платок? И к тому же эта госпожа со мной разговаривала так, точно проникла в мою тайну. А вдруг… Забавно, очень забавно!
Девушка развернула платок и принялась разглядывать его.
– А тут есть монограмма… две буквы «J» и «P»… «J» и «P». Что ж, есть над чем подумать… Маркиза JP. Таинственная маркиза, которую слушаются духовные лица… кто же вы такая?.. Кто? – И тут озадаченной девушке пришла в голову внезапная мысль. – Черт меня подери! Неужели?
Молодая особа недоуменно поглядела вслед удалявшейся карете, увозившей очаровательную незнакомку.
– Стало быть, вот кого слушаются совершенно все в этом королевстве, в том числе и сам король, и кого ненавидит народ! Так, значит, вот вы какая… самая загадочная женщина Франции… Жанна-Антуанетта Пуассон, маркиза де Помпадур!
Версаль, зима 1754 года
Король любил праздники. И любил их не только потому, что они забавляли и развлекали вечно скучающего монарха, а еще и потому, что очень хорошо помнил слова своего деда, Людовика XIV: «Французский принц или король должен осознавать большой смысл публичных увеселений: ведь он устраивает их не столько для себя, сколько для своего двора и своего народа. Общее веселье создает у придворных ощущение лестной близости к монарху, что чрезвычайно волнует и радует их. Простой народ любит зрелища – в сущности, их цель в том и состоит, чтоб ему нравиться… Этим средством мы завладеваем его умом и сердцем гораздо успешней, чем наградами и благодеяниями».
Его наставник, кардинал Флери, не желавший, чтобы малолетний Луи вмешивался в дела государства и мешал править ему, также внушал воспитаннику, что великолепные празднования необходимы для демонстрации величия монарха народу и свите, окружающей короля.
