– Ты мазал спину ореховым маслом? – и заглянув за плечо Пал-Полу, сказал: – Не мазал. Надо помазать перед тем как войти в воду. Тогда соленая вода не будет щипать.
– Не надо! – торжественно сказал Канига, и все утихли из уважения к старейшине. – Будет только сперва щипать, а потом пройдет. От морской воды раны быстро заживают и не гноятся.
Пал-Пол продолжал молчать, только ускорил шаг. Мужчины тоже пошли быстрей, не отставая от него. К ним присоединились женщины, тоже стали давать советы, и забегать Пал-Полу за спину, чтобы лучше видеть красные рубцы и раны на пересечении рубцов.
– Еще очень красные. И кровь еще идет, – сказала Боу-Фай.
– Завтра крови уже не будет, – успокоила другая женщина.
– Только на ночь надо смазать ореховым маслом, – наставительно сказала Су-Бай, старшая жена Намикио.
Пак-Чон подхватил:
– Я уже сказал. От орехового масла всё заживает.
Они зашли за высокие камни. Здесь действительно океан был почти спокоен. Пал-Пол, ведомый тав-Чевом, пошел в воду. Мужчины и женщины пошли за ними.
– Волны маленькие, – подтвердил толстяк Той-Пой. – Но ты всё равно не поворачивайся спиной к волнам.
Пал-Пол вошел в воду по бедра.
– А теперь присядь! – уже командным голосам сказал старейшина Канига.
Тав-Чев потянул Пал-Пола за руку книзу. Пал-Пол присел по горло в воде. И сразу в рубцах защипало, особенно в местах пересечений, где была кровь. Канига строго продолжал:
– И сиди так, пока не перестанет щипать. Потом сразу станет легче. И уж тогда можешь плавать.
Поднимая столбы брызг, вперевалку перешагивая через волны прибоя, к ним приближался Тибу-Тов, двоюродный брат Соу-Най.
– Здесь вода с песком! – крикнул он. – Тебе надо подальше. Там вода чистая.
Пал-Пол вспомнил, как Тибу-Тов восторженно кричал при каждом появлении крови, и отвернулся, сделал вид, что не замечает Тибу-Това, но тот приблизился к Пал-Полу, деловито сказал:
– Я отнесу тебя подальше, – и подставил свою неимоверно широкую спину в ожидании когда Пал-Пол заберется на нее.
Тав-Чев тотчас подтащил отца за руку к Тибу-Тову. Двое мужчин тут же подсадили Пал-Пола, и ему ничего не оставалось делать, как обхватить мускулистую толстую шею Тибу-Това и повиснуть на его спине. При этом движении он почувствовал острую боль, но кто-то уже поддерживал его за ноги, и слезть со спины Тибу-Това было невозможно. Морщась от боли он продолжал держаться за шею Тибу-Това, и тот понес его дальше, за прибойные волны.
Когда после купания Пал-Пол выходил из воды, из толпы женщин высунулась старая Фопу-Лей. Пал-Пол посмотрел на нее с ненавистью, помня, как она наставляла Соу-Най во время наказания. Но Фопу-Лей, не обращая внимания на его грозный взгляд, обратилась к Тав-Чеву:
– Когда он дома ляжет, приложи к местам крови листья живого куста.
Она протянула Тав-Чеву широкие листья с колючками по краям. Тем же скрипучим голосом, которым она наставляла Соу-Най, она наставляла Тав-Чева:
– В лесу таких широких листьев ты не найдешь. Такие живые кусты растут только у меня во дворе. Отдери колючки и сними кожицу. И мякотью приложи к рубцам и местам крови. К утру у него уже ничего не будет болеть.
Тав-Чев держал в руке пачку широких твердых бледнозеленых листьев, серьезно выслушивая наставления Фопу-Лей.
Дома Пал-Пол отказался от еды. Он много пил: ключевую воду, сок манго, кокосовое молоко, настой из лесных ягод. Потом его стало тошнить, а к вечеру стало лихорадить. Он лежал животом на своей циновке, а Тав-Чев обдирал твердые листя с колючками и наклеивал прохладную мякоть на саднящие рубцы.
