– Коммутатор ответил?
– Коммутатор ответил, – машинально сказал Поль.
Сонар пояснил:
– Коммутатор находится рядом с радиостанцией, где мы с вами уже были. Оператор соединит вас с любым абонентом. Попросите, например, библиотеку.
Поль опять снял трубку. И опять в трубке раздалось:
– Коммутатор.
– Я прошу библиотеку, – сказал Поль в трубку и посмотрел вопросительно на Сонара, а тот сказал:
– Если библиотека ответит, спросите, можно ли зайти взять книгу.
И тут в трубке раздался официальный женский голос:
– Библиотека.
– Можно зайти взять книгу? – повторил Поль слова Сонара.
Женский голос ответил:
– Библиотека закрыта. Зайдите завтра.
Голос по телефону был неузнаваемый, но Поль понял, что это мадам Туанасье. После паузы она спросила:
– Кто это говорит?
– Поль Дожер, – ответил Поль и тут же объяснил: – Это мсье Сонар учит меня говорить по телефону.
– Вам действительно нужна книга, или вы просто осваиваете телефон?
– Нужна, – сказал Поль.
– Какая книга?
Поль вспомнил слова капитана «элементарный словарь» и сказал:
– Элементарный словарь.
– Вы сейчас где находитесь?
Поль обратился к Сонару:
– Где мы находимся?
– Это кают-компания.
– В кают– компании, – ответил Поль в трубку.
– Это мне по пути, – ответила мадам Туанасье. – Я сейчас вам занесу словарь.
В трубке раздался щелчок. Разговор окончен.
– Теперь вы знаете, как говорят по телефону, – сказал Сонар.
Поль машинально провел пальцем по полированной крышке пианино.
– Пианино вы, вероятно, видели в детстве.
– Видел, – ответил Поль.
Сонар открыл крышку, нажал клавишу, сказал:
– Это немецкое пианино фирмы «Беккер». Лучшая фирма в мире. На нашем корабле несколько человек умеют играть на пианино. Это очень красиво.
Поль понял, что мсье Сонар, превышая свои обязанности утилитарного путеводителя по кораблю, пытается приобщить его к эстетике белой цивилизации. Поль присел на кожаный табурет перед клавиатурой. Клавиши показались ему маленькими, игрушечными. Поль понял, что он вырос, и все предметы, которые он видел в детстве, кажутся ему теперь маленькими. Он дотронулся пальцами до клавишей, соизмеряя их размер со своими руками. И Поль на этих маленьких игрушечных клавишах заиграл «Норвежский танец» Эдварда Грига. Пальцы казались чужими, но механическая память подсказывала нужные движения, и Поль продолжал медленно аккуратно перемещать пальцы по клавишам, пока не дошел до модуляции. Тут начинались короткие аккорды в тесных обращениях. Пальцы стали ударять между игрушечных клавиш, и Поль прекратил игру. Лицо Сонара застыло обескураженно. Он даже приоткрыл рот, как жители Хатуту, когда их что-то поражало.
Отец Поля утверждал, что каждый культурный человек должен уметь стрелять из пистолета, печатать на пишущей машинке, водить автомобиль, играть на рояле и знать какой-нибудь иностранный язык. Стрелять и водить автомобиль отец учил Поля сам. Английскому языку его учила мать. А для уроков фортепиано наняли учительницу. Три раза в неделю. Это были мучительные часы. Упражнения и гаммы нагоняли на Поля отчаянную тоску, выливавшуюся порой в истерики. Во время одной такой истерики, когда Поль начал хлопать крышкой пианино и пинать его ногами, отец дал ему две пощечины и поставил конкретное условие: уроки музыки прекратятся, если Поль безукоризненно выучит «Норвежский танец» Грига. Эта короткая пьеска рассчитана на третий год обучения, а Поль учился музыке лишь полтора года. Но он тут же приступил к «Норвежскому танцу». До боли напрягая скулы, Поль такт за тактом заучивал пьесу, и когда она была готова, родители собрали гостей. Мама была в вечернем платье. Поль сыграл «Норвежский танец» без единой ошибки. Когда гости поаплодировали, Поль закрыл крышку пианино и объявил, что никогда больше не откроет ее. Отец сдержал обещание, и уроки музыки прекратились.
