Он повернулся ко мне и процедил:
– Перед тобой Адель, предательница и обманщица. Твоя задача – выпить ее душу. Забрать без остатка. Это докажет твою верность Ордену.
Сердце пропустило удар. Они хотят, чтобы я убила Амелию? Ту, которую ещё недавно я ненавидела до дрожи, мечтала уничтожить?
Амелия медленно подняла на меня взгляд. В ее глазах плескались горечь и странная обреченность, но не было ни удивления, ни мольбы о пощаде. Ее губы искривились в горькой усмешке.
– Значит, ты и правда чудовище, – произнесла она глухо, почти равнодушно. – Что ж, месть – дело такое. Надеюсь, ты насладишься ею сполна.
Ее слова хлестнули меня словно пощечиной. Но вместе с болью пришло и странное, горькое прозрение.
Глядя в измученное лицо Амелии, в ее полные слез глаза, я вдруг увидела в ней не заклятого врага, а всего лишь девушку. Такую же отчаявшуюся, сломленную, несчастную. В ее надрывных признаниях, в ее отчаянных попытках достучаться до Деймона я словно видела себя саму. Разве не так же я любила когда-то, без оглядки и страха? Разве не цеплялась за призрачную надежду на счастье, даже когда весь мир был против?
Да, Амелия причинила мне много зла. Но разве она не расплачивается сейчас за все сполна? Ее высокомерие, ее жестокость – быть может, это всего лишь броня, за которой она прячет истерзанное сердце? Способ защититься от боли, от разочарований, от ударов судьбы.
Странное чувство шевельнулось в груди – не жалость даже, а сочувствие. Узнавание. Будто на миг между нами протянулась незримая нить, связавшая два одиноких страдающих сердца.
И я поняла, что не смогу причинить ей боль. Не смогу добавить страданий и унижения к тому, что ей уже довелось пережить. В конце концов, разве моя собственная душа, иссушенная горем и тоской, уже не напоминает выжженную пустыню? Так стоит ли мстить, множить зло и делать еще одного человека таким же опустошенным?
Взгляд против воли метнулся к Деймону. Тот стоял, оцепенев, глядя на Амелию с нечитаемым выражением. А в следующий миг посмотрел прямо на меня. В его глазах отражались боль и смятение. "Ты не обязана это делать, – будто говорил его взгляд. – Ты выше этого. Сильнее".
– Ты колеблешься, акайра? – рявкнул Рейгар, впиваясь в меня пронзительным взглядом. – Забыла, сколько зла тебе причинила эта тварь? Она не достойна жалости! Прими её боль, отомсти за свои страдания. Стань карающей дланью Ордена!
Глубоко вздохнув, я шагнула к ней – скорчившейся и рыдающей. Призвала свою силу, чувствуя, как та курится вокруг чернильными языками пламени.
В глазах Амалии плескался первобытный, животный ужас.
Но в последний момент я застыла, словно налетев на стену. Рука, призывающая силу, бессильно упала.
– Нет, – произнесла я одними губами, глядя в полные ужаса глаза Амелии. И уже громче, обернувшись к застывшему Рейгару, повторила:
– Нет. Я не стану. Убивайте её сами, если хотите. Но моя рука не поднимется на безоружную. Даже на неё.
На миг тишина стала оглушительной. А затем двор взорвался гомоном. Иссары и стражи чуть ли не кричали от возмущения и недоверия. Никто не ожидал, что я посмею перечить Ордену.
Краем глаза я заметила, как дернулся Деймон. В его взгляде промелькнуло странное выражение – смесь изумления, тревоги и… восхищения? Он смотрел на меня так, словно увидел впервые.
Но тут мое внимание вновь приковал разъяренный Рейгар. Он в два шага оказался рядом и наотмашь ударил меня по лицу. В глазах потемнело, во рту разлился привкус крови.
