Ольга Николаевна пряталась за столом с широкими боковыми полками, уставленным учебниками, пестреющими в прозрачных и радужных обложках, жёлтыми ученическими карточками, книгами, научными журналами, атласами в твёрдых папках на металлических кольцах и контрольными тетрадями. Она бегала шумно пальцами по клавиатуре, готовилась усердно к урокам, всякий раз внимательно заглядывая поверх старомодных очков на детей, которые приходили пересдавать работы или же забирать и сдавать учебники.
Я заходил в библиотеку и разваливался с очередной книгой на кожаном диване возле пианино. В иной раз кто-то весело приходил поиграть на нём. Он садился на низкий круглый стул, замирал на мгновение и плавно нажимал на клавиши. Я второпях выскакивал из библиотеки. Бежал всё дальше и дальше от весельчаков, мешавших мне наслаждаться чтением.
Когда Серёже надоедал мой счастливо-сбивчивый монолог, он делился цветными карандашами. Я разом замолкал и вынимал их всех из рваной коробки с рыжим котом, забрасывающим нехитрую удочку в пруд.
Пока я увлекался рисованием, Серёжа откладывал недоделанные рисуночки и блуждал пальцами по страницам книг. Он всё думал, чем бы таким интересным заняться. В конце концов, начинал дразниться, чтобы вновь услышать, как я бормочу.
В один из дней меня впервые за два месяца забрала из школы мама. Я спешно оделся, пересёк холл, крепко схватил её за влажную тёплую руку и сказал тихо и честно:
– Хорошо, как хорошо! Ты станешь теперь меня водить?
– Придётся, – произнесла мама сухо.
Я расстроенно выпустил её ладонь. Она обняла меня и отчего-то беззвучно разрыдалась.
Я спросил:
– Но почему ты плачешь? Мам, на нас же смотрят! Уйдём быстрее.
Она безмолвно кивнула и, смахнув незаметно слёзы, ответила шёпотом:
– Поторопимся! У мамы много дел.
– Ты плохо себя чувствуешь? Хочешь, я за тебя их решу? – спросил я смущённо, когда мы проходили возле детского сада. – Клиенты покоя не дают?
– Ага, надоели.
– Может, я поговорю с ними? Вот ты пригласи их в чёрную комнатушку. Всем скажу, что ты устала! Прогоню!
Я мягко улыбнулся одними губами. Мама спокойно посмотрела на меня.
– Спасибо, Паша. Но не стоит.
– Потому что я не знаком с ними? Да, трудно с незнакомыми мордами! Но я бы хоть попытался. Дай только шанс! Один маленький шанс.
– Нет. Дело не в незнакомых… мордах. Я знаю тебя, – проговорила мама нежно.
– Не в них? А в чём же? Стой, подожди, я ничего не понимаю. Где папа?
Она быстро заквакала изрубленными фразами:
– Уехал на встречу. Он жутко был занят над новым проектом. Ночью не спал от волнения. И я вместе с ним. Отец твой умеет трудиться. Он большой умница. Таких умниц, как он, ещё надо поискать.
– Я знаю обо всех стараниях папы. Когда он вернётся?
– Скоро, скоро, – пробормотала мама. – Скорее всего, к вечеру. Если же всё пройдёт удачно, он отпразднует победу с приятелями, а ночью уже будет дома. А так, возможно, он купит нам с тобой чего-нибудь сладкого, когда будет проезжать мимо круглосуточного. Хочешь, я позвоню ему сейчас же?
– Нет, не хочу. Мы только отвлечём его. А я сильно хочу, чтобы у него всё получилось.
– Я тоже. Обойдёмся тогда мы с конфетами.
Перед тем как зайти в дом, мама накрошила белого хлеба на влажный люк. Тотчас слетелась крупная стая голубей. Прибежали две тощие собаки с бирками на ушах и чуток пожевали оставшийся мякиш.
Мы поднялись в квартиру и, переодевшись, уселись за кухонным столом, застеленным узкой крапчатой скатертью.
