С той вечеринки я не общалась с Женей, хотя он первое время слал мне сообщения: то просил прощения, то опять называл предательницей. Я не отвечала.
В последнем сообщении Женя написал:
«Мне очень жаль, Орлик. Если хочешь знать, меня исключили. Я больше не буду мешать тебе жить. Отпускаю тебя. Прости за все».
После этого я добавила номер Жени в черный список.
Я плакала каждый день и очень плохо спала. Меня ломало без Жени, но я сама понимала, что нужно просто перетерпеть. Я осознала, кто он для меня. Он – мой тонкий лед. И когда этот лед дал трещину, я нашла в себе силы отступить.
Весь остаток учебного года мы только и говорили о Жене. В десятом классе о нем почти никто не вспоминал, кроме меня. Окончательно моя ломка прошла, только когда нас посадили на карантин. Теперь всех волновала лишь пандемия.
И вот в сентябре этого года, в мои семнадцать лет, Женя снова вошел в мою жизнь и вместе с собой по цепочке привел новую вереницу проблем.
Урок 7
Правила хождения по тонкому льду
САША
Мы выходили со второго урока, на котором была лабораторная по физике. Мимо прошел Игорь. Многие из наших засвистели ему вслед, кто-то даже кинул в спину мелом. Не понимаю почему. Ведь это Марк настоял на том, чтобы сдать Таню учителям. Педсовет по поводу журнала предстоял как раз сегодня, на шестом уроке. Я знала, что там решится судьба Тани Чайки: исключат ее или оставят. Наблюдая за ребятами, я нахмурилась. Игорь старательно делал вид, что ничего не замечает и не слышит.
Сегодня мне предстояло пять уроков, а затем получасовой перерыв и дополнительное занятие с Валерией, посвященное подготовке к ЕГЭ. Я еще не до конца определилась, куда хочу поступать, разрывалась между журналистикой и экономикой. Я не дотягивала по русскому, но журналистика казалась ужасно интересной. Экономика виделась мне не такой увлекательной, зато я прекрасно успевала по математике – предмету-флагману в этой сфере, – а русский при поступлении сдавать было не нужно. В общем, везде были и плюсы, и минусы.
Север целый день казался нервным. Из всей свиты Таня была ему ближе всех. Его верный секретарь.
Учебный день наконец завершился. Мы со Светой спускались по лестнице: подруга собиралась домой, а я – к автомату за шоколадкой.
– Как думаешь, Чайку исключат? – спросила я.
– Не знаю, да мне и по фигу. Я с ней не общаюсь… – Света пожала плечами.
– Мне кажется, это не она.
– Но ее же поймали, разве нет? – спорила подруга.
– Поймали. Но тут явно все сложнее… – вздохнула я.
– Ой, да какая разница, кто спер этот ежедневник! Пусть бал вернут.
Я поняла, что не рассказывать подруге о своих подозрениях – правильное решение. Света словно летала в последнее время где-то высоко, и мне было до нее не докричаться. Поэтому тему я замяла.
Жутко хотелось спать. Когда я зевнула в десятый раз, Света шутливо сунула мне в рот палец, и я сделала вид, что собираюсь его откусить. Подруга со смехом отдернула руку.
– Кофе хочется, аж жуть. Сладкого, с молоком, – сказала я.
– В чем проблема? Купи в автомате.
– Да ладно, до дома потерплю. Там пообедаю нормально и кофеек сварю.
Нас обогнал Салтыков.
– Ром, Ром, погоди, ты домой? Пойдем вместе? – Света обратилась к нему.
– Не, Свет, сорян, у нас с Севером д-дела, – виновато ответил Рома.
– Ну ладно. – Подруга как-то сникла.
Мы попрощались. Она нырнула в раздевалку, а я свернула за угол, где стоял автомат, и столкнулась нос к носу с Женей. Он держал в руках два стаканчика с кофе. Еще секунда, и я бы врезалась в него, и тогда мы оба были бы в горячем кофе. Женя был так близко. Я чувствовала запах кофе и цветочного мыла. Закружилась голова, рассудок стал уплывать, а колени подкашиваться… Я резко отпрянула.
