Его зажали как раз на середине моста. По первым же ударам, посыпавшимся на него, он понял, что с ним не шутят и либо убьют, либо изувечат. Вечера в этой жизни били много раз, и к побоям он был привычен, но таких ударов, от которых едва не закатывались глаза, он еще не испытывал. И он летал как мячик по всему мосту, а потом в глазах стало окончательно темно. Он пришел в себя от боли и от чего-то холодного, во что погрузился с головой. Это была вода, его сбросили в реку, настолько мелкую, что в редком месте здесь можно было уйти с головой, но забитую корягами и разным другим хламом.
– Ну и что там? – раздался сверху голос.
– Не видно ни черта, – ответили ему. – Сейчас фонарь достану.
До Вечера мгновенно дошло, что его сбросили с моста, полагая, что в бессознательном состоянии он сразу пойдет ко дну. Если сейчас обнаружат, что он живой, то немедленно утопят как котенка. Он нырнул и выбрался на поверхность под мостом, который снизу был укреплен дугообразными трубами. Вечер, оседлав одну из них, пополз вверх, и в это время на воду упал круг желтого света, заметался по ее поверхности от берега к берегу, затем вверх и вниз по течению.
– Похоже, на дно пошел, – сказали на мосту.
– Похоже! Надо точно знать. Макс просил наглушняк его заделать.
Луч света продолжал метаться по воде и вдоль берега. Вечер заполз под самую середину моста и, неожиданно соскользнув с трубы, повис на ней спиной вниз. Троица стояла на мосту прямо над ним, и он замер, боясь шевельнуться. «Наглушняк, значит», – думал он. Руки и ноги у него понемногу уставали, а эти трое все еще топтались на мосту.
– Ладно, пошли, – через некоторое время произнес кто-то. – Поищем ниже по течению.
По мосту застучали каблуки, потом стало видно, как луч фонаря, направляемый уже с берега, мечется по воде, постепенно удаляясь от моста. Вечер попытался забраться на трубу и не смог – руки и ноги онемели окончательно. В попытке забраться на мост он дрыгнулся несколько раз, словно сосиска, но а потом сорвался и полетел в воду.
Вечер гулко шлепнулся об нее спиной и, боясь, что его услышат, быстро подгреб к берегу, вылез из речки и бросился бежать.
* * *
Он несся наугад, насколько хватило сил, а когда они кончились, остановился на какой-то улице, недалеко от фонаря, и привалился спиной к забору. Вскоре впереди показалось непонятное двигающееся пятно. Оно приближалось и постепенно разделилось на два – это была женщина с собакой. Когда она подошла ближе, Вечер узнал ту особу с фиолетовыми глазами. Она тоже узнала его и, остановившись напротив, произнесла:
– Ну и видок.
Вечер только вздохнул. Побои начинали давать о себе знать.
– Почему, когда я тебя вижу, ты все время дерешься? – спросила она.
– Так получается, – с трудом разжал он онемевшие челюсти.
– На этот раз тебе, похоже, не повезло, – произнесла она.
– Да. Их было трое.
Девчонка присмотрелась к нему внимательней.
– Может, тебе нужна помощь?
– Помощь? – Вечер снисходительно улыбнулся. Он готов был скорей сдохнуть, чем показать свое бессилие перед этой девчонкой. – Я в норме.
– А почему ты прилип к этому забору?
– Мне здесь нравится.
– Ну-ну, – сказала она и двинулась дальше.
Вечер посмотрел ей вслед и негромко выругался – это же надо было повстречать ее ночью, черт знает где, мокрому с ног до головы, да еще с разбитой мордой.
* * *
Весь следующий день Вечер отлеживался в своей квартире. Он поднимался только затем, чтобы попить воды из крана. За окном текла жизнь, слышались крики детей, незлобная перебранка дворника с каким-то Мишей, и светило солнце. Но все, что происходило снаружи, не касалось Вечера. Он ощущал только боль, лишь к вечеру она чуть поутихла.
