Поэт, путешественник, умудрился в Эфиопии сфотографировать будущего императора Хайле Селассие Первого, доброволец, кавалер орденов, он жил на острове и один, и с женой. Обстоятельство расстрела неизвестны, место успокоения не найдено.
Учёный, депутат Учредительного собрания, пытался, в Яренском уезде организовать восстание против большевиков, был схвачен ЧеКа. Его спасло открытое письмо в газету «Крестьянские и рабочие думы». Похоронен в штате Массачусетс, Северная Америка, Планета Земля.
На острове в разных проулках сохранилась и чёрная булыжная мостовая и деревья-аристократы, и тупички вшивой интеллигенции с круглосуточной ветхой обстановкой. Если добавить сюда, брандмауэры, стены словно созданные для того, чтобы по ним ходить в горизонтальной плоскости вы поймёте почему, прямолинейная планировка Малого, Большого, Среднего проспектов и конечного числа линий, представляет из себя запутанный лабиринт, практически виртуального пространства. Внезапное отсоединение, от которого может вызвать длительные фантомные боли.
Мне, в моем положении, уже приходилось сталкиваться с временным отсоединением, но сделать это раз и навсегда пока что не получилось. Пока что я остановился, в преддверии переезда, осталось сделать последний твёрдый шаг.
Именно поэтому к своей парадной я подходил с рабской осторожностью, таясь в тени стен и сугробов чтобы никак не выдать своё присутствие. Дом, место где была разрушена моя семья, несколько лет был моим личным индивидуальным адом. Чтобы демоны истерик и бесчеловечной агрессии, больше не беспокоили моих дочерей, каждый раз, когда я ночую вне дома, мне необходимо предупреждать о времени моего прибытия.
Это была не пустая предосторожность. И сегодня, под сенью роскошного, спящего вяза моему взору предстала обыденная картина. Остановилась глазастая машина. Из неё вышла улыбчивая девушка и молодой человеком. Воркуя они скрылись за коричневой, железной дверью. Она улыбалась, она вообще хотела, чтобы окружающие запоминали её улыбчивой, умной девушкой. Правда я, и наши дочери, если ничего не измениться, запомнят лишь её пустые янтарные глаза и грубую, уничтожающую, унижающую брань. Я надеюсь, что, она, после окончания наших отношений, будет только улыбаться, а агрессия и психический садизм останется лишь моей тенью в её жизни.
Сейчас, пока дочери на учёбе в Мариенкифской гимназии, она и он будут счастливы. Я подхватил канистру и отправился восвояси. Нет, я мог позвонить в домофон, взять дома деньги и зарядку для смартфона. Но мне, а это было внутреннее твёрдое ощущение, в ближайшее время они не понадобятся. Деньги, конечно же привнесли бы комфорт в моё существование. Но у меня не было нужды, делать свое отравление спиртом, более комфортным, ведь это никаким образом не помогает сохранить реальность, а, следовательно, не имеет потребности быть в наличии.
Наша улица упирается в Румянцевский садик, я добрался до него и сел на лавочку. Среди деревьев мне никогда не было одиноко. Лес на Васильевском острове остался только на кладбище у самой границе ойкумены. Он был далеко, и я туда не стремился. Дикие и домашние деревья без разницы, одинаково влияют на людей. Действие человека, садовода или лесника, даже за тысячи лет упорной работы не оставила в деревянных телах никакого следа. В деревьях есть тайна. Которая периодически открывается мне. Это бывает в период наивысшего истощения, когда я не ощущаю не только свое сознание, но и свою внешность, свою кожу, свои кости и свою требуху.
