– Она жива… – срывающимся голосом прошептал Элдрик, забыв обо всём.
Эндориан наблюдал за происходящим, но его тело было слишком ослаблено. Он видел, как Элдрик ринулся к окну, забыв о битве, о своей тьме, о всём, что было вокруг. Для него существовала только она. Он выбежал на балкон и, не раздумывая, бросился к краю скалы.
– Элис! – кричал он, пытаясь дотянуться до неё. – Ты жива!
Она обернулась. Её лицо было красивым, но печальным. Она посмотрела на Элдрика, и её глаза наполнились слезами. Она протянула руку, и Элдрик, не веря своему счастью, тоже потянулся к ней. Их пальцы почти соприкоснулись, но в последний миг, когда их руки почти встретились. Элдрик чувствовал, как время застыло, когда их пальцы встретились. Лёгкое прикосновение её холодной руки пронзило его, словно разрыв между жизнью и смертью исчез. Их глаза встретились, и в этот миг мир вокруг словно растворился в бесконечном море тишины. Ни замка, ни битвы, ни боли – осталась только она. Его Элис.
– Ты здесь, – прошептал он, его голос дрожал от бесконечного волнения и надежды. – Ты правда здесь.
Её лицо оставалось таким же печальным, как и в последние мгновения их разлуки. Её глаза отражали грусть и сожаление, словно даже сейчас она не могла поверить, что всё это происходит. Но она ничего не говорила. Её молчание было полным печали. Она просто смотрела на него, как будто прощаясь.
– Нет, не уходи, – взмолился Элдрик, крепче сжимая её руку, чувствуя, как она холодеет под его пальцами. – Не исчезай снова… Прошу тебя… Я столько раз терял тебя…
Элис мягко улыбнулась, едва заметно покачав головой, её образ становился всё более прозрачным, словно сама ткань её существования начала таять. Элдрик, увидев это, попытался ещё крепче держаться за неё, но его пальцы стали проходить сквозь её руку, как сквозь дым. Паника охватила его, отчаяние заклокотало в груди.
– Элис! – крикнул он, протягивая руки, пытаясь удержать её. – Нет! Я не могу потерять тебя снова!
Но она уже исчезала, её фигура становилась всё более призрачной. Элдрик стоял на краю скалы, его сердце разрывалось от боли. Её силуэт растворялся в лунном свете, оставляя его одного, снова потерянного в одиночестве и страдании.
– Я найду тебя! – его голос разнёсся эхом по пустым каменным стенам. – В этой жизни или в другой… Я найду тебя…
Но она была уже далеко. Луна светила холодным светом, безразлично глядя на происходящее, словно тысячелетия боли и горя не имели никакого значения. Элдрик остался один, окровавленный и израненный – не от битвы, а от утраты.
Тем временем Эндориан, лежа на холодном каменном полу замка, видел, как тьма снова окутывала Элдрика. Тот рухнул на колени, сжав кулаки, и завыл в небо. Эхо его крика разнеслось по пустым залам замка, отразившись от каждого камня. Но Эндориан чувствовал, что в этом крике была не только потеря жены. Это был вопль бессильного гнева, безумия и тьмы, которые захватили его окончательно. Странное ощущение отдалённого родства с Элдриком не давало Эндориану покоя. Это была не просто битва двух воинов. В их крови текла одна судьба, одно проклятие. Он попытался подняться, но его тело было слишком измождено, кровь всё ещё текла по его бокам. В глазах потемнело и он провалился в темноту.
Утром Эндориан открыл глаза и сразу почувствовал резкую боль, пронизывающую каждую клетку его тела. Он лежал на холодном полу тронного зала, окружённый темнотой замка, и лишь лужа его собственной крови под ним напоминала о жестокой битве, что произошла здесь. С трудом подняв голову, он удивился, что был ещё жив. Смерть, казалось, забыла о нём, оставив его истекать кровью среди старых камней. Тяжело дыша, Эндориан потянулся к своей походной сумке, которая лежала в нескольких шагах от него. Каждый его вздох отдавался резкой болью в рёбрах, а каждая попытка шевельнуть рукой была словно удар молота по оголённому нерву. Он знал, что если не обработает раны, то долго не протянет. Наконец, его пальцы коснулись ремня сумки, и он, дрожащими руками, открыл её.
