– Объяснитесь, Александр Александрович… У Георгия даже промелькнуло некое раздражение – тут бедствие невьянское – с ним бы разобраться…
Бывший конноартиллерист уложился в пять минут.
Кауфман как знал Георгий изучал старые дела разнообразных нигилистов – всё старался найти способ улучшить монаршью охрану. И наткнулся на донесение жандармского управления покойному графу Толстому аж от марта одна тысяча восемьсот восемьдесят четвертого года.
«…Майором Тихоцким велись в Петербурге беседы на политические темы с генералом Драгомировым, занимающим пост начальника Николаевской академии Генерального штаба. Разговоры эти, которые касались между прочим вопроса о задачах военной революционной организации, Драгомиров заключил, по словам Тихоцкого, следующею дословною фразою: «Что же, господа, если будете иметь успех – я ваш».
– Кто этот майор? – вымолвил Георгий несколько раз перечитав бумагу. Распорядитесь немедленно выяснить и доставить в Петербург! (Он сейчас подполковник, а то и полковник.).
– Это я сделал в первую очередь Ваше Величество. Только сегодня утром пришел ответ из Генерального Штаба. Майор Тихоцкий, Ардальон Вениаминович, скоропостижно скончался в августе того же года в Пензе – на пути к новому месту службы в Тифлисскую губернию.
Георгий молча кивнул отчего-то вспомнив что у «вольных каменщиков» по слухам был обычай – «заснувшего» – сиречь без разрешения отошедшего от дел либо уличенного в неповиновении брата травили ядом не оставлявшим следов.
– И что вы думаете об этом – господин полковник? – сухо и негромко спросил царь
– Ваше Величество – я хотя и был тогда лишь выпущен в гвардию подпоручиком – и многого знать не мог. Но из разговоров старших товарищей по службе мне известно, что еще со времен русско-турецкой войны его превосходительство Драгомиров был одним из наиболее близких к генералу Скобелеву людей из числа высших офицеров русской армии. Мне встречалось мнение что… господин Скобелев уважал и любил Драгомирова, насколько мог уважать и любить кого-либо. Эти чувства видимо были взаимными. И мог истолковать обстоятельства кончины Михаил Николаевича…превратно… – Хотите сказать что он считает виновными в смерти своего начальника… высшую власть?
– Нет, Ваше Величество… – Кауфман как понял Георгий колебался какой то миг. Не только. Я не могу утверждать с точностью, но я полагаю что возможно Драгомиров был посвящен в некоторые планы генерала… Простите Государь – больше мне нечего добавить. Пока нечего. Я не привык огульно обвинять кого бы то и было – тем более столь заслуженных людей.
– Хорошо. Вызовите Драгомирова в Петербург срочной телеграммой. Сейчас же! – добавил он. Нет, – постойте – не сейчас. Сперва нужно подготовить приказ о переподчинении генерал-губернаторства Клейгельсу. Хотя нет – и этого мало – свяжитесь с Плеве: пусть мне доставят все бумаги касающиеся Скобелева и Драгомирова – с фельдъегерем и не позднее завтрашнего дня. Все бумаги! – веско добавил он.
* * *
Хочется коснуться темы рабочего дня Его Величества … После завтрака начиналась ежедневная работа. Первым к Государю заходил Половцев, который приносил поступавшие на его имя письма и бумаги. Затем следовал доклад вызванных им особо людей, и, наконец, в кабинет по очереди допускались посетители согласно записи в журнале.
По отпуске последних, монарх нередко сидел в кабинете в одиночестве размышляя о делах.
