«И вот Хью сидит сегодня здесь, – подумал Эолейр, – мужчина, которому уже исполнилось тридцать, но все еще похожий на непостоянного взбалмошного ребенка, носящегося по Таигу, точно весенний ветер, хлопающий ставнями».
Все те же большие круглые глаза, которые кажутся такими невинными, такими удивленными, когда его в чем-то упрекают. И все те же темные вьющиеся волосы, не желающие лежать ровно и разлетающиеся в разные стороны, стоит ему тряхнуть головой и засмеяться неизменно громким смехом. Пухлые детские щеки исчезли, красивое лицо стало худым, но Эолейру все еще не составляло труда вспомнить очаровательную юность монарха.
Почему же повзрослевший Хью вызывал у него такую тревогу?
Король Хью перехватил его взгляд:
– Эолейр! Мой благородный Эолейр Тарна, более близкий мне человек, чем дядя! Почему ты выглядишь таким подавленным? Может быть, мне следует наказать слугу? Мальчик! Принеси еще вина хозяину Над-Мулаха!
Эолейр улыбнулся:
– Нет, ваше величество. Меня щедро и регулярно обслуживали, и ваш стол выше всяческих похвал. Я просто задумался.
– Ба. Задумался. Ты нас всех огорчаешь. – Хью высоко поднял свою чашу и дождался, когда шум пьяных разговоров в большом деревянном зале стихнет. – Давайте лучше веселиться! Это редкий пир, на котором к нам присоединились наши брат и сестра монархи!
Эолейр видел, что Мириамель подняла голову, а Саймон, наоборот, ее опустил. Оба заметили, какие слова выбрал Хью.
Когда радостные крики смолкли и гости начали просить слуг вновь наполнить их чаши, вдовствующая королева Инавен тихо встала со своего места. Хью это заметил.
– Дорогая леди, почему ты нас покидаешь?
– Я прошу прощения, ваше величество, но я почувствовала слабость, очевидно, вино ударило мне в голову. Конечно, я не собираюсь демонстрировать неуважение Верховному королю и Верховной королеве. Просто мне стало нехорошо.
Инавен не смотрела в глаза Хью, но расправила плечи, словно ожидала резкой реакции, что показалось Эолейру странным: она не являлась матерью короля, но находилась с ним в очень в близких отношениях – Инавен всегда о нем заботилась.
– О, я прошу прощения у тебя за утомительный вечер, дорогая мачеха. – Хью улыбнулся.
Выражение его лица казалось самым обычным, но Инавен отвернулась, словно ей было больно на него смотреть.
– Вечер вовсе меня не утомил, ваше величество, – ответила она. – Разве это возможно в лучшей из всех возможных компаний. – И она склонила голову в сторону Саймона и Мириамель, но Эолейру показалось, что вдовствующая королева изо всех сил старается скрыть, что у нее дрожат губы.
– Пожалуйста, не оставайтесь ради нас, королева Инавен, – сказал Саймон. – Надеюсь, мы с вами еще увидимся перед нашим отъездом?
Инавен заверила Саймона, что так и будет, и направилась к выходу вдоль длинного стола. Король Хью сжал плечо Саймона и вновь вовлек его в разговор. Эолейр воспользовался моментом, чтобы встать и последовать за Инавен из большого зала.
♕
– Бедняжка королева, – сказала леди Тайлет.
Мириамель не совсем поняла, что она имела в виду.
– Прошу прощения?
– Бедная вдовствующая королева. Она не любит подобные сборища. – Темноволосая женщина рассмеялась. – И я ее не виню. Они бывают ужасно скучными. Король обожает общество, но некоторые пожилые люди при дворе устают от долгих вечеров.
Мириамель была не намного моложе Инавен, и ей не особенно понравились разговоры о «пожилых людях».
