– Нет! – он обрывает меня и начинает вышагивать по ковру. – К тебе это не имеет никакого отношения. Или к короне. И в любом случае это совершенно нелепо, – он замолкает, вздыхает и трет переносицу. – И это не имеет значения, потому что я женат. Но если бы не был – кому бы я был нужен, Адерин? Калека, бескрылый, как я… Какой еще дворянин взглянет на меня?
Я не знаю, что сказать. Он подносит ладонь к одному глазу, затем к другому.
– Не обращай внимания. Я устал.
– Мой дорогой Арон… – я касаюсь его пальцев. – Не говори подобных слов. Может, ты и не можешь летать, но ты умен и красив, и в тебе больше истинного благородства, чем такие, как Патрус и Тэйн, могли бы себе вообразить. Больше благородства, чем они могли бы вместить…
Раздается стук, двери открываются, и в комнату врывается Фрис. Я встаю перед Ароном, заслоняя его.
– Фрис, не сейчас!
– Но, Ваше Величество… – ее голос дрожит от страха.
– Что случилось?
– Летия. Ее обвинили в измене.
Фрис глотает слезы.
– Ее арестовали.
– Арестовали? – я выругиваюсь настолько грубо, насколько умею. – Где она?
– Я подумала, может… – Фрис запинается, глядя на Арона. – Я подумала, может, Ваши Величества захотят позвать кого-нибудь…
– Нет. Я сам с этим разберусь, – Арон и я следуем за Фрис из королевских покоев, растерянные слуги и стражники следуют за нами по пятам. Она ведет нас в южное крыло Цитадели, на верхний этаж, и я понимаю, куда мы идем: в Солнечную камеру, в то самое место, где Зигфрид допрашивал Люсьена.
Темные стражники, дежурящие снаружи, вытягиваются по стойке смирно, когда мы оказываемся рядом.
– Откройте дверь.
Они мгновенно повинуются, и я вихрем врываюсь в комнату.
Летия стоит между двумя другими стражниками со связанными перед собой руками. Лорд Пианет, наш главный секретарь, сидит за столом. Перед ним разложены бумаги, а у плеча стоит клерк. Он охает при нашем появлении и так быстро вскакивает, что опрокидывает стул.
– Ваши Величества…
– Что, во имя Жар-птицы, вы делаете? – я поворачиваюсь к стражникам Летии. – Отпустите ее. Сейчас же!
Они подпрыгивают, чтобы выполнить мою команду, и я спешу к своей подруге.
– Ты ранена?
– Нет. Они нетуго завязали веревку, – она хмурится. – К счастью, для них.
– Ваши Величества, – Пианет вышел из-за стола. – Пожалуйста, позвольте мне объяснить.
По центру противоположной стены стоит тяжелое дубовое кресло. Я сажусь и подзываю Арона и Летию, чтобы они встали рядом. Приказав всем, кроме лорда Пианета, выйти.
– Ну что?
– Ваши Величества… – он замолкает, теребя золотой значок, висящий на шее. – Прошу прощения, если я оскорбил вас и превысил свои полномочия. Я, как всегда, забочусь о безопасности и благополучии Ваших Величеств, а также о безопасности…
– Перейдите к главному, Пианет, – бормочет Арон, – пока я не пожалел, что назначил вас.
Старик кивает.
– Тогда я буду краток, мы получили доказательства заговора бескрылых против трона, план свержения монархии.
– Связан с революцией в Селонии? – спрашиваю я.
– Ну… – он смотрит в потолок. – Не совсем. Сами доказательства несколько устарели. В руки леди Яра Флит, мелкой землевладелицы из Дакии, попало несколько писем, когда ее люди взимали смертный сбор с бескрылых постояльцев.
Я слышала об этой традиции: родовитые землевладельцы ходят по домам своих умерших бескрылых постояльцев и отбирают самые ценные вещи в качестве своего рода «компенсации» за потерю рабочей силы. Мои родители запретили смертные сборы в Атратисе.
