Адмирал продолжал:
– К прискорбию моему… э-э… должен предупредить, что… э-э… что в предстоящем году предстоят… э-э… особые расходы, и, кроме того… э-э… вообще доходы компании находятся… э-э… под угрозой, – тревога в зале, – усиливается конкуренция… Со стороны американских и английских промышленных компаний конкуренция… э-э… эта, – тянул адмирал, – к прискорбию нашему, принимает формы… э-э… совсем недопустимые. Не только, так сказать, на коммерческой почве… но дело доходит даже до вооруженных столкновений. Туземцев вооружают ружьями. Порох дают… э-э… восстанавливают против агентов компании. Были случаи посылки в наши воды корсаров, которые… э-э… вступают в открытые столкновения с судами Российско-Американской компании и… того… этого, топят даже!..
В зале началось движение. Заговорили вслух. Резко выделилось негодующее восклицание:
– Какая наглость!
С другого конца зала отозвался чей-то генеральский бас:
– Проучить мерзавцев!
У владыки засверкали гневом заплывшие глазки и правая ручка сжалась в кулачок. Он вдруг вспомнил Самсона, который ослиной челюстью перебил тьму нечестивых филистимлян.
Свой доклад адмирал закончил просьбой разрешить правлению взять из доходов компании 200 000 рублей на усиление «боевых средств» компании и, кроме того, открыть кредит по этой же статье на 20 000 рублей на случай экстренных нужд.
Оба предложения были приняты без возражения, но с явным неудовольствием.
После некоторого колебания опять попросил слово владыка, который заявил, что ввиду новых фактов, сообщенных досточтимым председателем, он обращается с ходатайством увеличить отпущенный кредит на распространение православия с 5000 рублей до… ну… хотя бы… 10 000 рублей.
Раздались сдержанные протесты, кто-то, по-видимому, от чистого сердца воскликнул: «Ого!» Но встал какой-то штатский сановник (по-видимому, синодский) и стал доказывать, что культурные нации всегда порабощают некультурные, и притом главным образом с помощью религии, а потому денег жалеть на дела религиозной пропаганды нельзя.
– Всегда, – скрипел он своим сухим деревянным голосом, не допускающим возражения, – всегда впереди идет священник с крестом, за ним – купец с товарами и спиртом, а за ними – и воин с мечом!
В зале проворчали и отпустили 10 000 рублей.
Потом на кафедру впорхнул изящный молодой человек, секретарь правления, камер-юнкер двора граф Благово-Плохово, и прочел подробный доклад о добыче и убытках за истекший год. Добыто столько-то бобров, столько-то соболей, столько-то чернобурых лисиц.
Все эти цифры, говорящие о беспощадном избиении зверей в лесах и льдах далекой Русской Америки, ласкали слух собравшихся пайщиков компании. У многих даже глаза заблестели, щеки лосниться стали… Улыбались… Бобровые воротники, шапки, собольи манто, шубы на чернобурых лисицах! Увлеченные обольстительными картинами, пайщики плохо слушали скорбные цифры потерь компании. «Столько-то из служащих умерло от оспы… столько-то убито туземцами, пропало без вести, убито в боях с пиратами… Это так скучно и неинтересно!..
Оживились и стали вслушиваться, когда дело дошло до жалованья служащих. Решительно восстали и отклонили предложение правления увеличить жалованье. Общая сумма прибавок 34–40 рублей на человека показалась чудовищной, неимоверной, вызвала негодование! Отклонили…
Еще больше неудовольствия вызвал вопрос о повышении пенсий старым служащим, их вдовам и сиротам.
