Но я отвлеклась. Она подтвердила своё намерение помочь мне. Я начала постепенно разрешать себе радоваться появляющейся возможности.
– Мне и правда нужно срочно попасть туда, – подтвердила я, надеясь, что это продолжение диалога послужит достаточным выражением желания выслушать её дальнейшее предложение.
– Насколько срочно? – спросила она, подняв на меня взгляд – его тяжесть делала этот вопрос похожим на часть пристрастного допроса.
К моему удивлению, это сравнение немного меня развеселило. Кажется, мне почему-то начинала нравиться моя собеседница.
– До девяти утра.
– В девять утра вам нужно быть на входе в город? Или в каком-то определённом его месте?
– На самом деле мне не нужно в сам город. Мне нужно в имение, расположенное у его окраины.
– Вам нужно к графине?
– Да.
Выражение лица моей собеседницы на миг потеряло свою бесстрастность и озарилось весёлым изумлением.
– Хорошо. Я поняла. Подробности обсудим чуть позже, – сказала она, вернув своему лицу налёт отрешённого спокойствия и отведя взгляд в сторону так, как будто прошедший диалог чрезвычайно её утомил, – Сейчас закрепим договорённость. Вы согласны на сделку?
– Зависит от того, во сколько мы прибудем на место.
– Я рассчитаю вслух, чтобы ход моих мыслей был предельно ясен: сейчас восемь вечера; если мы выдвинемся в девять, то, учитывая вашу комплекцию, будем на месте через… – она задумалась, буравя меня настолько оценивающим взглядом, как будто я была выставлена на продажу, и она решала, стоила ли я заломленной за меня цены, – часов через пять или шесть. Скорее шесть. Будем на месте в три часа утра.
– Может, выдвинуться позднее?
– Как хотите. Выйдем в десять – придём в четыре.
– Выйдем в одиннадцать – придём в пять, – ответила я, – Я думаю, что начиная с пяти утра моё появление в доме графини не будет расценено, как бесцеремонное вторжение.
– Хорошо, выйдем в одиннадцать.
– Насчёт оплаты…
– Я слышала, сколько вы предлагали извозчикам на почтовом дворе, – перебила она меня, – Я прошу в три раза больше.
На этом месте разговора я задумалась над своим последующим ответом. Дав быстрое и лёгкое согласие, я бы заявила, что у меня с собой имелось достаточное количество денег. А вот здесь, читатель, я начала опасаться. Я собиралась слепо довериться девушке; это было абсолютно нормально – люди доверяют незнакомым женщинам гораздо охотнее, чем незнакомым мужчинам. Может, в этом и была ловушка? Может, она была частью банды разбойников? Они увидели, что в город приехала неместная одинокая девица и начала предлагать всем, у кого было средство передвижения, хорошие суммы за то, чтобы они доставили её в другой город. Они, вероятно, следили за мной! Моя собеседница знала, какие суммы я предлагала извозчикам на почтовом дворе!
– Вы начали сомневаться, – утвердительно сказала она, внимательно посмотрев на меня; тут, признаться, я не нашла, что ответить, – Если вам нужно заверение, что я не собираюсь вас грабить, то пожалуйста, – прибавила она и, подняв руку, обернулась в ту сторону, где сейчас находилась хозяйка таверны.
– Линда! – просияла та, подойдя к нам.
Линда (если это действительно было её настоящее имя) поменялась настолько разительно, как будто в неё вселилась другая душа: её взгляд стал добрым и мягким, а улыбка – яркой и искренней.
– Давно не виделись! – счастливо ответила она, – Нашей недавней общей знакомой понадобились услуги гида, и я тут как тут, – прибавила она, продолжая улыбаться.
