Не нужен мне берег турецкий
И Африка мне не нужна.
Боря подошел к окну машины, внимательно посмотрел на меня, как врач-терапевт на больного:
– Что-то ты сегодня не такой, как всегда… Неприятности?
– Нет-нет, ничего, это так… Соринка в глаз попала.
Боря недоуменно отошел.
– Вытри слёзы, неудобно перед людьми, – сказал Асик, а сам тихонько всхлипнул. – Читаем?
– Читаем.
«Рассказчик уходит в зал, и сцена вновь оживает.
– Ой, Исаак Давыдович! А я вас не заметила! – произнесла Малика.
– Устала?
– Немного… В час ночи свет отключили, авария где-то… Ну, потом пришлось авральным способом. Хочу спать… Исаак Давыдович, у вас там босоножек для меня нет? Старые совсем поизносились. Так, что-нибудь простенькое, недорогое.
– Поищем… Но почему простенькое? Могу подобрать недорогое, но нарядное. Нам «скороходовские» завезли. Очень приличные, недорогие и модные.
– Куда же мне модные носить? Возраст уже не тот!
– Что же ты себя в старушки записала? Ты же молодая, красивая!
– «Красивая»! Кому нужна эта красота? – Она вдруг всхлипывает. – Завод, замес, выпечка, трамвай, дом, трамвай, замес… Такая тоска иногда берет!
– Замуж тебе надо, Малика… Фарида уже не вернешь… А в доме мужчина должен быть. Сынок у тебя смышленый, добрый мальчик. Поймет тебя, надеюсь. Ну, поплачь, поплачь, легче будет. Я вот что сказать хотел. Только ты сразу не говори «нет». У меня есть один знакомый. Очень хороший человек. Тоже вдовец. Вы и по возрасту друг другу подходите. Я тебя с ним познакомлю. Всё! Ничего не говори! Иди поспи, отдохни.
Малика, вытирая слезы, уходит домой.
В этот момент на балахоне зажигается свет, слышатся крики. По лестнице сбегает Махмуд, усатый человек в синей майке и черных трусах.
– Исак-ака! Можно от вас позвонить? Мамура рожает!..
– Идём. Только Броня ещё спит. Я тебе телефон в окно протяну.
Исаак скрывается за дверью. Через некоторое время выносит эбонитовый телефон на подоконник. Махмуд торопливо набирает «03».
– Алло, скорая?.. Приезжайте скорее! Жена вдруг рожает!.. Температура? Не знаю… Сколько лет? Мне? Ах, ей? Тридцать, наверное… Фамилия? Как её фамилия? Это… Туйчиева… Адрес? Балыкчинская, шестнадцать! Я вас очень прошу, быстрее!
Махмуд бежит наверх, выводит жену Мамуру. Она держится за огромный живот. Махмуд осторожно ведет её по скрипучим ступенькам.
И снова всё на сцене застывает в стоп-кадре.
Рассказчик поднимается по лестнице».
– …Заказ-самса! Кому заказ-самса? Пирожки! – Крик торговки отрывает меня от чтения. Женщина со старой детской коляской подходит к нашему боксу. – Дядя Боря, кушать принесла! Горячие! Руки мойте!
В коляске, под чистенькой тряпкой золотятся бока заказ-самсы, здесь же большой китайский термос, пиалушки, бумажные салфетки. Полный сервис. Или, как говорили на газстейшн, «фул-сервис».
Дождь прошел, и воздух изумительно чист. Сидим, устроившись на низеньких табуретках, постелив на ящик из-под патронов газетку. Едим обжигающую вкусную самсу.
Иногда такие уличные перекусы во сто крат лучше, чем ресторанное застолье.
– Молодчина Сокина-апа, не халтурит! – довольно говорит Боря, запивая чаем самсу. – И тесто хорошее, слоеное, и мяса достаточно… И думба. Всё как полагается.
– Да, вкусно.
Асик молчит. Что ему, бестелесному, до этого праздника живота?
И вдруг прорезается:
– «Какая, на фиг, пицца с заказ-самсой сравнится»! – декламирует он крикливо.
– Что это ты улыбаешься? – спрашивает меня Боря.
