«Наверное, и мне пора», – подумала я, провожая его долговязую фигуру глазами.
В это время из дверей показалась лысая голова водителя:
– Заходим по одному, показываем штрих-код, садимся. В темпе, граждане, в темпе!
Те, кто до этого еще сидел на сумках, заторопились. Я последовала их примеру, нащупала бумажный пакет в кармане, подкатила сумку и пристроилась в конце очереди. От долговязого мужчины отделяло человек пять. Один за другим исчезали в салоне люди, не быстро и не медленно. Секунд десять на каждого. Шаг за шагом, переставляя мокрые ноги и подтягивая сумку, я медленно приближалась к дверям. Когда женщина, стоявшая впереди меня, скрылась внутри, настала моя очередь шагнуть на первую ступеньку и протянуть конверт упитанному детине-водителю.
– Штрих-кодом показывать надо. Говорил же! – недовольно бросил лысый.
Я тут же перевернула конверт – на обратной стороне действительно имелось переплетение черно-белых линий. Подставив сканер, водитель быстро считал информацию, нажал какую-то кнопку, удовлетворенно кивнул и бросил:
– Заходи.
– А долго ехать-то? – поинтересовалась я, затягивая в салон бряцающую колесами по ступенькам сумку.
– А тебе что, не терпится? – он неожиданно громко заржал, будто услышав пошлый анекдот. – Садись, говорю! Не задерживай очередь!
Раздосадованная такой реакцией и коря себя за глупые вопросы, я начала нервно протискиваться в салон. Нужно было все-таки раньше очередь занять, теперь почти все места заняты. Да ну и черт с ними. Продвигаясь мимо сидящих по обе стороны от прохода людей, я дошла почти до конца.
«Ооо! Все-таки есть еще свободное место!»
С удвоенной силой дернув на себя сумку (чтобы та перекатилась через чьи-то пожитки, стоящие посреди прохода), я пробралась к сиденью и на секунду закатила глаза.
«Везет, как утопленнику»…
Слева от свободного места сидел мой недавний сосед по площадке.
«Не хватало только дурацких разговоров во время поездки».
Сдерживая досаду, я примостила сумку у ног и плюхнулась на сиденье. Может, если притворюсь спящей, то и диалога не будет. Жалко, что в окно не посмотрю, но ради такого можно и потерпеть.
Почти все, кто был на улице, утрамбовались в автобус. Некоторым сидячих мест не хватило – несколько человек возились в проходе, пытаясь найти свободное от поклажи место, куда бы можно было поставить ноги. Как только последний пассажир миновал водителя, взревел двигатель. Автобус, тяжелый и будто раздувшийся от обилия пищи кит, медленно развернулся на площадке и, поскрипывая рессорами, пополз по дороге в гору.
Какое-то время я просидела с закрытыми глазами. Никто из соседей с разговорами не лез, все ехали молча. Время от времени слышалось натужное чихание двигателя, будто от непомерной нагрузки транспорт готов был сдаться и окончательно встать.
«Придется его тогда толкать всем вместе по грязи»…
Но этого не происходило: автобус полз в гору медленно и неотвратимо. Я расслабилась и перестала прислушиваться к двигателю.
Слева зашуршала куртка; любопытство вынудило меня открыть глаза. Мужчина наклонился к сумке и достал из нее большое красное яблоко. Глянцевое. Спелое. Смачно откусил и принялся жевать. Мой желудок тут же отозвался радостным урчанием, будто это в него сейчас упадет пережеванный кусок.
Сосед прекратил жевать и посмотрел на меня. Я тут же отвернулась в сторону и закрыла глаза.
«Кто тебе мешал съесть завтрак? Не хочу, не хочу! Вот и сиди теперь голодная».
